– Спасибо вам большое. – сказала Стеша, с трудом сдерживая подступавшие слёзы, – Я постараюсь приложить все силы для того, чтобы отблагодарить вас за ваше доброе отношение.
– Вот и славно. Едемте в магазин, у нас много дел.
В магазине Адам Викентьевич сразу взял инициативу в свои руки. Пока Стеша вместе с Софьей Николаевной меряли выбранные ими вечерние платья, он подозвал двух продавщиц и сказал:
– Подберите пожалуйста несколько платьев и костюмов, одним словом, всё, вплоть до белья и прочих мелочей, необходимых для этой молодой женщины, самое лучшее из того, что есть в вашем магазине. Не нужно ничего вычурного и слишком яркого, но всё должно быть изящным, модным и качественным. Цена роли не играет.
Затем они посетили отдел верхней одежды, где купили полушубок из пушистой рыжей лисы для Стеши и кашемировое пальто для Родьки, а в обувном несколько пар обуви. Стеша пыталась возражать, но ей не дали сказать и слова, приказав строгим тоном:
– Обо всём поговорим дома. Главное, чтобы мама была довольна.
Упоминание о маме действовало обезоруживающе.
Дом Адама Викентьевича, стоявший у озера, в глубине небольшого, разбитого с ювелирной точностью парка, поражал своими размерами и красотой. Очевидно, при его строительстве предполагалось, что в нём будет жить большая дружная семья, но этого не случилось, а статус знаменитого ювелира обязывал быть на высоте.
Адам Викентьевич встретил их на пороге. Он окинул оценивающим взглядом Стешу. Длинное платье из чёрного велюра, короткий лисий полушубок, чёрный зонт с кружевной отделкой, который она держала в левой руке, и букет алых роз в правой делали её образ лёгким и романтичным. Он одобрительно кивнул и проводил всех троих в комнату, где можно было раздеться. Подождав, пока они приведут себя в порядок, повёл к гостям.
Гостей было немного. В основном это были пожилые, солидные мужчины. Они стояли, разделившись на небольшие группы, и продолжали обсуждать свои важные дела. Их жены собрались возле именинницы, сидевшей в кресле напротив диванов, поставленных в каре, и вели оживлённую беседу.
Две дамы, возрастом слегка за сорок, уединились около белого рояля. Было видно, что они здесь не впервые и весьма озадачены появлением инструмента в доме, не имеющем к музыке ни малейшего отношения. Одна из них стояла, изящно облокотившись на рояль, и наблюдала за подругой. Вторая потихоньку нажимала наманикюренным пальчиком на клавиши, безуспешно пытаясь вспомнить простенькую мелодию, которую играла ещё в музыкальной школе, где училась вопреки своему желанию, исключительно ради родительских амбиций. Похоже, в данный момент она сожалела о том, что в своё время не проявляла должного усердия и теперь не может показать свои способности перед присутствующими. То, что их мнение играло для неё достаточно важную роль, было очевидно, поскольку, судя по количеству драгоценностей на дамах и важному виду их мужей, в их руках была сосредоточенна львиная доля капитала всего региона.
Сара Вульфовна первой увидела сына, направлявшегося к ней в сопровождении двух женщин и мужчины в тёмных очках. Она выпрямила спину и с интересом посмотрела на высокую стройную девушку, державшую в руках букет алых роз.
– Знакомьтесь, мама.– сказал Адам Викентьевич, – Это музыканты, Степанида Никитишна Туманова, её брат Родион Никитич и Софья Николаевна. А это моя мама, Сара Вульфовна.
Старушка была такой же маленькой и худенькой, как Родькина матушка. Если бы её одеть в чёрные одежды, сходство было бы поразительным. Стеша взглянула на Родьку и увидела, как засияли его глаза. Значит, он тоже это заметил. Боясь, что он бросится к Саре Вульфовне в объятья и этим её напугает, она легонько придержала его за руку и выступила вперёд.
– Здравствуйте, дорогая Сара Вульфовна. – сказала она, почтительно склоняясь к имениннице. Разрешите мне от лица нашего маленького коллектива поздравить вас с днём ангела, пожелать вам здоровья и всего самого доброго.