Лодка пронеслась мимо, оставив за собой испорченное настроение и неприятный осадок на душе. Родька собрал запутавшиеся удочки, затушил костёр, и все отправились домой.
На следующий день дул сильный ветер, успокоившийся лишь к полудню. Адам Викентьевич, не на шутку заразившийся рыбной ловлей, предложил всем отправиться на вечернюю зорьку. Подойдя к озеру, они с ужасом увидели, что вся прибрежная полоса стала белой от мёртвой рыбы, прибитой к берегу волной.
– Почему рыба не плавает. Почему? – спросил Родька, едва не плача.
Забежав в воду, он стал хватать одну рыбёшку за другой и бросать подальше в воду в надежде, что она уплывёт, но она продолжала тихо покачиваться на волне.
– Рыба умерла… – догадался Родька и повернувшись к Адаму Викентьевичу, которому очень доверял, удивлённо спросил, – почему она умерла?
– По – видимому, её оглушили.– сказал Адам Викентьевич, – вчера, после того, как мы вернулись домой, я слышал пару взрывов.
– Как оглушили? – не понимал Родька, – кто, зачем?
– Тебе этого не понять, мой друг. Кому – то не захотелось стоять с удочкой и ждать, пока рыбка сама попадётся на крючок. Поэтому он бросил в воду особенные камни, они сделали большой «БАХ», который её и убил.
– Зачем? – не унимался Родька, – зачем убил столько рыбы? Кто – то сильно хотел есть?
– Наверное, хотел. Так хотел, что ради котелка ухи не пожалел целого косяка рыбы. Такова, брат мой, жизнь. Я знаю многих людей, которые ради удовлетворения своего безмерного аппетита готовы пойти на всё, что угодно. Ты по – своему счастлив, потому что мало знаешь о жизни. Пойдёмте – ка домой, здесь нам делать нечего. Сейчас я попрошу Петровича собрать всю рыбу и закопать.
Гнетущее настроение не покидало всех в течении нескольких дней. К тому же погода стояла дождливая и прохладная, и к озеру они не ходили.
В один из таких дней к ним явился Глеб Денисович Савченко, молодой человек, служивший при районной администрации на посылках. Глеб являлся двоюродным племянником мэра города Михаила Семёновича Рудько, принявшем высокий пост от сына старшей сестры, который унаследовал его от родного дяди, Семёна Валентиновича Рудько, после того, как тот, прочувствовав, что земля под ногами начинает потихоньку дымиться, посчитал нужным уйти на пенсию. Таким образом рокировка родственников на всех важных административных постах продолжалась уже не один десяток лет. Менялись лишь лица и фамилии братьев, сыновей, племянников и зятьёв, чтобы народные массы, не имевшие особого желания вникать в предвыборную суету, не разобрались, что голосуют за очередного члена одного и того же семейного клана, давно уже державшего район в своих руках.
В это время Адам Викентьевич вместе с семьёй находился на втором этаже. Погода к прогулкам не располагала, у Сары Вульфовны ломило суставы, а его мучила головная боль. Он не жаловался, но Стеша уже научилась понимать это по его глазам.
Она растёрла охавшую старушку мазью, которую ей дала Марья Ивановна, и укутала в тёплый плед. Через некоторое время Сара Вульфовна почувствовала небольшое облегчение и попросила помочь ей сесть в коляску и отвезти в комнату, где они с Родькой проводили музыкальные занятия. Ей казалось, что музыка отвлекает её, помогая забывать о боли.
Устроив Сару Вульфовну, Стеша прикатила туда же коляску с Адамом Викентьевичем. Он также отмечал благотворное влияние музыки на своё состояние, скромно умалчивая о том, что ещё большее значение для него имеет само присутствие Стеши. Каждый раз, слушая её голос, он переживал самые счастливые минуты в своей жизни.
Стешу жизнь никогда не баловала. Не забывая о пережитых трудностях и испытаниях, она, ничуть не сомневаясь, взяла на себя заботу об осиротевшем Родьке, и так же, не задумываясь, согласилась скрасить остаток жизни человека, помогавшего им обоим встать на ноги. Попав в новую семью, оба купались в море душевного тепла, внимания и благодарности, которые исходили от двоих больных пожилых людей, и не тяготились никакими трудностями ухода за ними. И если бы Стеша не знала наверняка, что жить её мужу остаётся совсем недолго, она, забыв о себе, всё равно оставалась бы рядом до самого его конца. Лишь иногда, поздними вечерами, уже лёжа в постели, она видела перед собой лучистые глаза сказочного принца, встреченного ею в коровнике, и слышала мягкий голос: