Я вздрогнул от боли в отсутствующем мизинце, поднял ладонь к лицу и растерянно огляделся.
– Какого чёрта? Я же…
За спиной закричали, почти перекрикивая ветер. Криста и Бескаел стоят на крыльце хижины и активно машут мне. Девочка порывается подбежать, но эльфийка останавливает, ухватив за плечо. Я неуверенно помахал им и вздрогнул, ладонь, рука и грудь забрызганы кровью. Густой, почти чёрной. Не моей.
– Что происходит?!
Ветер подхватил вопль и утащил, заглушая раскатами грома, от которых в груди резонирует. Волосы Бес развиваются черным полотнищем, эльфийка кричит, указывая на песчаную косу. Перемычку между островом и материком разносит волнами. Стоит шторму приблизиться и нас отрежет от большой земли, а затем смоет в море вместе с островком. Я коротко кивнул и побрёл вдоль берега, прикрывая лицо покалеченной рукой. Женщины с облегчением пошли параллельным курсом.
Бескаел окликнула меня и показала свёрток одежды, ткнула пальцем. Я тяжело вздохнул и сбросив куртку прыгнул в набегающую волну. Удар о воду отдался тянущей болью по всему телу, а раны нестерпимо защипало. Стоя в воде по пояс, тщательно протёр лицо, срывая остатки одежды. Ткань подрана в клочья, словно после драки с горным львом. На теле ничего кроме мелких царапин и синяков. Кровь смывается плохо, будто въелась в кожу, а в голове мечутся хаотичные, на грани паники, мысли.
«Что произошло? Я же заходил в пещеру! Был полдень и само место в паре часов ходьбы в глубь лесов. А сейчас вечер! Да и буря странная, прибрежники тонко чуют ненастье, а те два рыбака выглядели насмерть перепуганными.»
Вода сохранила остатки дневного тепла, если б не ветер, посекундно усиливающийся и холодеющий, мне бы понравилось такое купание. Бес встретила на берегу закрыв собой от любопытного взгляда Кристы. Протянула вещи с тревожной улыбкой. Быстро переодевшись, повёл плечами, одежда мелковата. Бес опять не угадала с размером, ну хотя бы не критично. Укутавшись в тёмно-зелёный плащ, поспешил за женщинами, почти дошедшими до середины дуги.
***
Прибрежная часть селения пуста, редкие прохожие торопятся к массивному каменному зданию. Там смешиваются с толпой, хаотично рассаживающейся по большим повозкам. Кони испуганно всхрапывают, перебирают ногами и косятся на небо. Стремительно темнеет, а ветер начинает приносить водяную пыль. Груженые повозки уносятся прочь по дороге через холмы. При виде Бескаел, ожидающие эльфы брезгливо расступаются, будто черноволосая разносит проказу. Бес сгорбилась, опустив взгляд в землю, прошмыгнула мимо.
Внутри здания, оказавшегося трактиром с неожиданно добротным убранством. Большинство столиков заняты эльфами по старше, презревшими постыдное бегство. Черноволосая пошла к дальнему столику, по-прежнему, держа голову опущенной, увлекла нас за собой. Старшие эльфы отводят взгляды, но пара вскинули руки в приветствии. Криста вертит головой, вглядываясь в многочисленные лица с любопытством и непониманием. Почему они так относятся к одной из своих?
За столиком, к нам никто не подошёл и к моей радости, ближайшие эльфы пересели или отодвинулись. Бес достала из заплечного мешка свёрток с запеченной рыбой и узкогорлый кувшин.
– Ешь, Зим. Ты должно быть проголодался, а я пока схожу за водой и может с кухни захвачу чего. У меня там есть пара должников…
Я взял эльфку за руку, она вздрогнула и покраснела.
– Бес, что происходит?
– Я думала ты мне расскажешь, пропал на весь день, а потом объявился в кровище и давай стоять пялиться на море битый час. Ни на что не реагируешь, как мертвяк, а затем это… Ладно, солнце, отпусти меня, смотрят ведь…
Эльфы косятся на нас с сдержанным любопытством. Многие знают или слышали о куче трупов, дрейфовавших по течению вдоль берега, и теперь гадают, уж не я ли устроил ту бойню.
– А почему тётя Бес, так странно себя ведёт? – без затей спросила Криста.
– Она разве не говорила?
Девочка энергично мотнула головой.
– Её изгнали за… проступок, она была не виновата, но её работой было не допускать подобного. Вот.
– А.... – протянула Криста, мало что, поняв, но уловив суть детской чуйкой. – Но это ведь не так страшно, могли и казнить, али вовсе сослать в горы.
Я не стал пояснять ребёнку, какого быть изгоем на родной земле. Чувство хорошо знакомое мне, после убийства братца живодёра. Вино из кувшина комом встало в горле, не пропуская кусок рыбы.
– А где вы были? Ушли никому несказав…
– Да так… сам пытаюсь понять.
В глазах девочки явственно читается недоверие. Как можно не помнить, что делал весь день?