Миг — и на лицо легла маска злого презрения. Почти идеальная — лишь тени в глубине зрачков выдавали его беспокойство, да тяжело дёргался то и дело кадык на горле.
— Расскажу? — сквозь зубы процедил он, глядя на Эрана с яростью, за которой, почти незаметное, стеной колыхалось отчаяние. — А господину Третьему Стражу моего рассказа было мало? Мог бы потрудиться просветить и вас тоже.
И вдруг едко, жутковато засмеялся.
— А впрочем, ладно, мне не трудно.
Повернувшись к кровати, он отвесил короткий, насмешливый поклон взбешённому Стражу и его жене, взирающей на него со всё большим недоумением. Коротко дёрнул ртом и сухо проговорил:
— Матушка, простите, мне жаль, что вам придётся это услышать. Можете не верить — но я всегда любил вас, как родную мать, и никогда не подумал бы причинить вам вред.
И, несмотря на холодный тон, в голосе его отчётливо скользнули мягкие, печальные нотки.
— Что услышать? — без голоса выдохнула пожилая дама; руки её, по-прежнему бережно гладящие по волосам спящих внуков, вдруг сильно задрожали, и Наилир крепче обнял её, прижимая голову супруги к своей груди и бросая на зятя ледяной взгляд.
Гайр, не отвечая, отвернулся. Пожал плечами.
— Я устал от недоверия вашего супруга, матушка. Смертельно устал, — он вдруг горько усмехнулся, оценив невольный каламбур, — А ещё больше — от того, что моим детям постоянно угрожает опасность. Если бы вы, господин Страж, предоставили мне доступ к артефактам контроля, как собирались ещё год назад, возможно, Иллар и Тилле не попали бы в лапы этим тварям. А если бы вы послушались меня и провели отречение от Ниари по всей форме, сегодня ночью он не получил бы от меня кинжал в спину. Можете повесить меня, меня давно уже не пугает смерть. И вините себя в том, что случилось с вашим сыном, потому что…
Слабый болезненный стон заставил его осечься, умолкнув на полуслове. Все взгляды, как по команде, повернулись к носилкам, где спал раненый Ниари.
Нет. Уже не спал. Мальчишка, бледный до болезненного, поганочного-зеленоватого оттенка, лежал, изо всех сил пытаясь приподняться на локтях, и расширенными до черноты глазами смотрел на мужа своей покойной сестры.
И во взгляде его было что угодно, только не ненависть.
— Гайр… — едва слышно прошептал он, кусая губы. — Перестань… мы найдём решение…
Дёрнувшись, тот отшатнулся, чуть было не врезавшись в стоящее позади кресло.
— Мы? — почти с паникой прошипел он, и скривил трясущиеся губы в усмешке, которая изо всех сил пыталась казаться злой. — Нет никаких «мы», Ниари! Старший наследник может быть только один, как и хозяин Третьей Башни!
— Ах ты тварь, — не сдержавшись, вдруг в бешенстве зарычал старый военачальник. Зазвенели, отзываясь на слишком громкий звук, склянки на столике. — Надо было повесить тебя ещё тогда, год назад!
Ниари обморочно мотнул головой. В глазах его мелькнуло что-то странное, опасно-внимательное:
— Отец, подожди, — с трудом сдерживая стон, прошептал он. — Ты не всё знаешь… Мне нужно понять…
В следующий миг Гайр, сорвавшись с места, одним прыжком оказался рядом с ним и, склонившись над раненым, в ярости прошипел прямо ему в лицо:
— А ну, заткнись!
Лишь затем, чтобы ещё мгновение спустя отлететь в сторону от удара стражьего кулака.
Загрохотала по полу цепь. Гайр, совершенно по кошачьи извернувшись, прямо из падения вскочил на ноги, лишь на мгновение замешкавшись из-за сковывающих руки кандалов.
— Что, даже не мечом? — с какой-то жуткой, лихой издёвкой хохотнул он, рукавом стирая кровь с губы. — Да вы не сдерживайтесь, господин Страж! Я всё равно не жалею ни о чём, что сделал этой ночью! Так и запомните, не жалею и, можно даже сказать, горжусь.
— Отец! Гайр! Остановитесь! Мастер! — отчаянно выкрикивал Ниари, изо всех сил пытаясь подняться с носилок. Взгляд его судорожно метался, перескакивая со сцепившихся родичей на Эрана, и в глазах дрожала немая мольба.
— Ха! — всё с той же жуткой беспечностью сплюнул Гайр, вызывающе складывая руки на груди. — Последний после последнего урок, малыш. Никогда не жалей о том, что было сделано ради важной цели. Даже если потерянная жизнь принадлежала кому-то, кто тебе дорог. И заткнись лучше, а то загнёшься окончательно, и у твоего отца совсем не останется наследников!
Молча наблюдающий за происходящим Эран покачал головой.
— По-хорошему, значит, не хотим? Ладно, будет по-плохому.
Один стремительный шаг, мгновение — и в грудь бывшего мастера Защиты по самую рукоятку вошёл длинный тонкий стилет, полностью испещрённый рунами. Которые тотчас начали загораться. А маг невозмутимо отступил на шаг, при этом продолжая неотрывно смотреть на стилет.
Гайр судорожно вздохнул. Покачнулся, безвольно роняя руки; глухо лязгнули цепи. На лице его, стирая мгновенную гримасу боли, проступало изумление. И понятное, пожалуй, лишь одному магу, пугающее в своей неуместности облегчение.
Гробовую тишину вдруг разорвал отчаянный, полный ужаса крик — Ниари рванулся с носилок… И, потеряв сознание от боли, рухнул обратно.
Бывший мастер Защиты, ещё каким-то чудом держащийся на ногах, с трудом перевёл взгляд на брата жены. Приоткрыл губы, пытаясь то ли вздохнуть, то ли что-то сказать… Из уголка рта выступила и побежала вниз тонкая струйка крови.
Потом глаза его закрылись, и он медленно, без единого звука, начал оседать на пол.
Эран невозмутимо подхватил тело, осторожно уложил его и, дождавшись, когда на стилете загорится последний символ, вытащил его и опустил обратно в карман. Щелчок пальцев — и труп просто исчез.
Развернувшись, он встретился взглядом со стражем и его ошеломлённой супругой.
— Доверие. Я по-прежнему прошу о нём в первую очередь. Теперь мы можем… нет, нам необходимо поговорить.
По щекам женщины катились слёзы, но кивок её, пусть и запоздалый, был на удивление твёрдым.
— Я вам верю, — едва слышно выдохнула она. Наилир, нахмурившись, повторил её жест. И ласково, успокаивающе погладил по плечу.
— Необходимо, — глухо откликнулся он, невольно косясь на бесчувственного сына.
Эран молча подошёл к носилкам и положил руку на плечо мальчишке.
— Яркого рассвета, юноша, — наклонившись к самому уху. — Надеюсь, ты помнишь всё, чему я тебя учил.
Ниари не ответил. Лишь шевельнулись слабо глазные яблоки под веками, да дрогнули на миг губы в болезненной гримасе. Окончательно вынырнуть обратно из полузабытья, вызванного болью от раны и страшным потрясением, он пока что был не в силах.
Эран кивнул самому себе и отошёл от кровати. Щелчок пальцами: три новых кресла, вставшие полукругом.
— Что ж, начнём, — опускаясь в одно из кресел. — Господин Третий Страж, я полагаю, вам знакомы все… Внешние обстоятельства нападения на вашего сына, не так ли?
Тот нахмурился, отмечая странную постановку фразы.
— Насколько я знаю, да. Хотя в момент нападения ни один из наблюдателей не отслеживал этого коридора, события удалось восстановить достаточно точно.
— Хорошо. Позвольте мне подытожить. Ваш мастер Защиты, лично составляющий караульные листы, вдруг забыл, когда смена караула, а заодно и карту Башни. И, несмотря на всё это, он решил зарезать вашего сына в двух шагах от лазарета и за пару щепок до появления стражи? Поразительный болван, правда? Но… Возможно, он рассчитывал на тяжесть нанесённых ран? Насколько они серьёзны?
Наилир замер.
Несколько мгновений стояла абсолютная, пугающая тишина. Лишь его жена, не отрывая блестящих от слёз глаз, смотрела на бесчувственного сына, и на лице её отчётливо читалось горе пополам с робкой надеждой на чудо.
Наконец, Страж медленно поднял заметно дрожащую руку и неловко, словно не вполне осознавая, что делает, провёл ладонью по лицу.
— Какой же я слепец… — потрясённо прошептал он голосом, полным ужаса. — Он ведь говорил, что не хотел убивать Ниари… Так, значит, это было не убийство, а лишь его имитация?! Но зачем?!
Он зажмурился, с явным трудом сдерживаясь, чтобы не застонать в голос.