Гайр замер.
— Кари? — едва слышно окликнул он. Поколебавшись, потянулся было прикоснуться к ледяной щеке — и замер, не завершив движения. — Холодно? Погоди, я сейчас…
Он поспешно выпрямился и, прикрыв глаза, мысленно потянулся к сети бытовых артефактов.
И миг спустя лишь бессильно выругался. Поверх амулетов башни отчётливо видна была не имеющая, как будто, никаких материальных опор, но от этого не менее явственная сеть чужой целительной магии. Да настолько мощная, что эфир от неё только что не искрил.
Изменить хоть что-то в бытовых настройках — и неизвестно, куда слетит вся остальная цепь заклинаний.
Гайр беспомощно оглянулся. Никаких лишних одеял в целительском покое, понятно, не было: всё, что нужно, приносили из кладовой по распоряжению лекарей. Но звать слуг сейчас…
Почему-то Гайр не желал этого делать. Одна мысль о том, чтобы оставить жену хотя бы на несколько мгновений, вызывала отторжение почти на уровне тошноты.
Он поспешно стянул с себя куртку и аккуратно, боясь причинить боль малейшим движением, укутал плечи Карилли.
— Потерпи, сейчас станет теплее… — прошептал он, не удержавшись и всё-таки бережно погладив её по мраморно-холодной щеке.
И, вдруг вспомнив, как грел её руки на обзорной башне, когда-то, когда он сам ещё не был мастером Защиты, а она — его женой, осторожно взял безвольную ладонь, спрятав её между двумя своими. А потом, наклонившись, длинно дохнул в щель, пытаясь отогреть собственным дыханием.
Она вздрогнула. Дёрнулась. Лицо исказила странная гримаса — словно смесь страха и надежды, боли и облегчения, радости и неверия. Словно она и тянулась к голосу, прикосновению, словам и согревающему дыханию, и в то же время отталкивала. Сопротивлялась, стремясь убежать прочь. Дальше, как можно дальше…
Дыханье её сбилось, стало судорожным и рваным.
— Кари!
Гайр замер, в ужасе глядя на происходящие с женой метаморфозы. Выпрямился, не решаясь ни отпустить её руку, ни продолжать держать, когда она настолько явно пыталась вырваться.
Взмолился сипло, чувствуя, как стягивает горло невидимой петлёй:
— Тише, тише, родная! Это же я! Ты узнаёшь меня? Всё будет хорошо, теперь всё будет хорошо, обещаю!
Он осёкся, словно наяву вновь услышав слова целителя Кирана: «Все пытки совершали люди с дорогими ей лицами…»
И вдруг с ужасом понял, что — и как — должна думать сейчас Карилли.
…Медленно, словно прорываясь сквозь парализующее заклинание, он осторожно опустил напряжённую руку жены обратно на постель.
— Что же они с тобой сделали… — бессильно выдохнул он, с мукой глядя на дорогое лицо. Сморгнул, чувствуя, как, против его желания, рвутся на волю упрямые слёзы. Грудь, казалось, раздирали невидимые когти.
Он зажмурился. А потом молча, сам не отдавая себе отчёта, согнулся, утыкаясь лицом в безвольно лежащую ладонь Карилли.
Глава 17 Будни целителя
Старший целитель долго смотрел на закрывшуюся за спиной чужого мага дверь.
Потом, опомнившись, осмыслил, наконец, вопрос и нахмурился.
— Мне не хотелось бы обременять вас, вы и так столько делаете для Третьей Башни…
Он умолк, поджав губы. Видно было, что вежливость вежливостью, но какие-то виды на коллегу у него всё-таки были. Поколебавшись, он честно добавил:
— Однако я был бы благодарен за помощь с господином Третьим Стражем. Я и мои помощники, конечно, не позволят ему уже умереть, но…
— Но, вы хотите подстраховаться, — целитель кивнул с улыбкой, ставя сумку на пол. — Разумеется, я взгляну.
Короткая пауза.
— Хотите о чём-то спросить?
Лерон благодарно кивнул, но как-то разом скис, дослушав вторую часть ответа.
— Что вы имеете в виду? — как-то нервно взглянул на него Лерон.
— Мне показалось, что вы хотите о чём-то спросить, но не решаетесь это сделать, — маг чуть повёл бровью.
Целитель заколебался. Соблазн, похоже, был велик. Но…
— Эммм… Ничего такого, на что стоит тратить время в такой момент, — наконец выкрутился он.
— Как угодно, — Кеаран пожал плечами. Оспаривать чужой выбор он точно не собирался. — Тогда… могу ли я в свою очередь задать вопрос вам? И, разумеется, вы в праве не отвечать.
— Разумеется, — несколько насторожено откликнулся целитель. Похоже, чудесное спасение безнадёжно раненой подопечной поразило его до глубины души, вызвав не только профессиональный восторг и благоговение, но и вполне резонные подозрения.
Он отошёл от двери, указывая рукой в сторону занятого старым Стражем покоя, и полувопросительно предложил:
— Идёмте? По дороге я отвечу на любые ваши вопросы.
— Конечно, — подхватив сумку, целитель направился следом. — Я заметил, что вам не слишком нравится мой брат. Что этот неугомонный уже успел сотворить? Или вы просто… не сошлись мироощущениями?
Он улыбнулся.
Лекарь невольно сбился с шага. Оглянулся на коллегу — и тяжело вздохнул.
— С чего вы взяли, что он мне не нравится? — обречённо возразил он.
— Скажем так, я уже видел подобную реакцию на Эрана и научился её распознавать. Братец мало кого оставляет равнодушным, но вот «колебания» бывают разными.
У тира Лерона нервно дёрнулась щека.
— А, так для вашего брата в порядке вещей вмешиваться в то, что его не касается? — не сдержался он. Опомнился и, с явным усилием вернув лицу каменное выражение, слегка поклонился. — Простите.
Брови целителя слегка изогнулись.
— Как я понимаю, вы предпочли бы оставить жену мастера Защиты там, где она была? — голос мага едва уловимо изменился, словно став чуть-чуть холоднее.
Целитель рывком повернулся к Кеарану, словно его ужалили.
— Я бы предпочёл? — почти прошипел он голосом, в котором злость настолько тесно мешалась с болью, что не понять было, где кончается одно и начинается другое. — Я?! Я бы, господин маг, предпочёл, чтобы семье, которую я год пытался отвести от края, позволили забыть уже пережитое однажды горе, а не проводили через ту же бездну повторно! Пёсов спасатель! Зачем он полез в это подземелье? Бедной девочке было уже всё равно. Всё! Рав! Но! Вы мне дадите гарантию, что сможете спасти Карилли? Дадите?! А теперь Третий Страж на грани инфаркта, Таилир в тихой истерике, и я даже думать боюсь, во что она выльется потом, госпожа Элари рядом с мужем и дочерью ляжет, если они не выживут… А Гайр, чую, таки сунет голову в петлю, если Карилли снова умрёт. И кому лучше стало? Кому, а?
Он почти кричал, совершенно забыв и о своём недавнем благоговении, и об элементарной вежливости. И особенно жутко это звучало потому, что кричал он шёпотом, не позволив себе повысить голос в лазарете, где раненым нужна тишина и покой.
— Дам, — спокойный холодный голос прозвучал, как пощёчина. — Я дам вам гарантию. Она проживёт ещё семь десятков зим. А вам осталось всего пятнадцать, если не перестанете повторять одну и ту же ошибку.
Целитель замолчал так резко, словно его и впрямь ударили. Непонимающе окинул собеседника очень странным взглядом… Потом, должно быть, окончательно осмыслил сказанное — и невольно попятился.
— Вы, пёс вас возьми, кто вообще такой?! — потерянно проговорил он.
Кеаран усмехнулся и прошептал, чуть подавшись вперёд.
— Воплощение истинной смерти.
Целитель шарахнулся от него, впечатавшись спиной в стену. Выглядел пришлый маг в этот момент и впрямь жутковато. Хотя ничего особо пугающего в нём не было. Но тира Лерона его взгляд, а ещё больше шёпот, почему-то напугал до заикания.
— Ч-чт-то в-вы имеете в-в…
Он осёкся, судя по всему, сам сообразив, насколько смешно звучит и сам вопрос, и его запинающаяся речь.
— То, что сказал, — маг пожал плечами, с какой-то особенно глубокой невозмутимостью. — Не спрашивайте того, чего на самом деле не желаете знать. А то вдруг вам ответят.
Целителя от его бесстрастного голоса заметно передёрнуло.
— Ну почему же, я рад узнать, что сама смерть обещает моей подопечной долгую жизнь, — нервно огрызнулся он. Вид у него был бледный и потерянный; тем заметнее было то, какие усилия он прилагал, чтобы держаться с достоинством. — А вот к Третьему Стражу я вас теперь, уж простите, не пущу.