Какое-то время шли молча. И первым разговор начал, что удивительно, ни кто-то из семьи, а сам Эран.
— Тир Наилир, я приношу свои извинения за чрезмерное беспокойство, наверняка доставленное вам этим поединком, — спокойно и с достоинством заметил эльф. — У меня действительно не было другого способа быстро решить эту проблему.
— Никаких извинений, господин маг! — оборвал его Третий Страж. — Я благодарен вам за то, что вы заступились за моего сына. И только рад, что этот ублюдок получил по заслугам!
Гайр поддержал его решительным кивком и кровожадной, полной удовлетворения усмешкой. Правда, он тут же поспешно изобразил бесстрастность, стоило Наилиру бросить на зятя грозный взгляд. Похоже, за непотребную драку на суде чести Гайру уже досталось. Наилир же вздохнул и с сожалением взглянул на сына.
— Жаль, я не понял сразу, что он за человек. У нас был неприятный разговор сразу после… — он запнулся, — После похорон поддельной Карилли, но я даже подумать не мог, что именно он тогда тебе говорил…
Наэри зябко передёрнул плечами, явно отчётливо вспомнив тот день.
— Не надо, — попросил он. — Пусть это всё останется в прошлом, не хочу сейчас говорить о нём…
— Очень верное решение, — с улыбкой отметил эльф. — А теперь, господа, с вашего позволения, мы с Наэри вас оставим. Нам ещё многое следует обсудить.
Возражений не нашлось. Единственным, кто был, видимо, огорчён окончанием разговора, был Третий Страж, которого ждало возвращение в лазарет под неусыпным конвоем упрямца-Лерона. Гайр и вовсе, коротко поклонившись, исчез с почти неприличной для мастера Защиты поспешностью. Впрочем, и его можно было понять. Сейчас, когда в лазарете боролась за жизнь чудом вернувшаяся из мёртвых Карилли, даже присутствие на Выборе Пути любимого шурина было для него нешуточной жертвой.
Когда отец с зятем исчезли на лестнице, Наэри повернулся к Эрану и бросил на него вопросительный взгляд.
— Мы не идём в Башню?
— Можем и в Башню, — маг улыбнулся. — Я просто подумал, что ты захочешь поговорить. А где и о чём, решай сам.
Наэри задумался на миг.
— Тогда лучше всё-таки в Башню, если тебе не важно, куда.
Поколебался — и признался откровенно:
— Мне постоянно кажется, что в любой момент могут напасть, или ещё какую-нибудь подлость устроят… Не понимаю, почему отец сразу после ритуала к Наместнику не пошёл. До вечера что угодно случиться может…
Эран чуть нахмурился и коснулся спрятанного под одеждой амулета.
— Значит, в башню, — кивнул он. — От предчувствий отмахиваться не следует. Особенно таким, как мы.
— Каким — таким? — Наэри сорвался с места, как будто его кто кнутом подгонял. Повернулся к наставнику. — Думаешь, это не просто страхи?
— Я уже говорил тебе — в магии ничего не бывает просто так. — Эран сбросил с головы капюшон. — Чувствуешь перемены в себе после того, как встал на свой истинный путь?
— Мне пока просто кажется, что я хлебнул лишку, — смущённо признался Наэри. — Голова, словно после попойки: все кажется таким чётким, прозрачным — а начинаю приглядываться — и тут же и предметы оказываются дальше, чем казались, и люди выглядят не так, как обычно. И голова пустая и звонкая, как колокол.
Он взбежал по лестнице на жилой этаж и остановился, дожидаясь наставника.
— Это скоро пройдёт, — кивнул маг. — Ты учишься видеть то, что видят все и то, что доступно только тебе. Отличий будет куда больше, чем тебе кажется на первый взгляд. И тебе придётся научиться их понимать.
Он подошёл к ученику и взглядом словно спросил, в какие покои он хочет пойти.
— А для этого тебе нужно понять суть своего пути. Понять, кем ты теперь стал.
Наэри замер, словно его приморозило к полу.
— К… кем? — почти беззвучно выдохнул он, и стало отчётливо видно, что ему страшно. Только что стало, миг назад, после слов Эрана. Эйфория от почти невозможного чуда — подтверждения обретённого пути, на что уже отвык даже надеяться, медленно проходила. Приходила ясность сознания, и вместе с ней — понимание того, что путь только начинается. И простым он не будет.
Эран явно не был склонен к разговору на лестнице. Поэтому просто переместился в свою комнату вместе с учеником и опустился в одно из кресел.
— Как ты наверняка заметил, Камень Пути на сегодняшней церемонии немного… изменился. Как думаешь, почему?
Лишь теперь Наэри вышел из ступора, оглянулся, пытаясь навскидку сообразить, где конкретно они оказались. Опознал покои, отданные наставнику; потом понял, каким именно образом они сюда попали.
И едва заметно покраснел. В сравнении с обычной его манерой полыхать ушами почти незаметно.
— Извини… — сконфуженно пробормотал он, виновато косясь на Эрана. И поспешно ответил на заданный вопрос. — Немного изменился? Да вообще всё было иначе — и камень, и ритуал! Это потому, что Выбор Пути проводил ты, и создали Камни тоже эльфы? Я имею в виду — первые Камни, а мы что-то сделали не так, когда делали с них копии?
Эран негромко и совсем необидно засмеялся.
— Нет. Точнее, не совсем так. Настоящие Путеводные камни созданы вовсе не эльфами. Эльфы нашли их, научились ими пользоваться и понимать их. Но созданы они были… самим миром. Камни, которые ты знаешь, это действительно копии. Первые копии действительно были созданы эльфами и правильное их название… пожалуй «камни предназначения»: они помогают найти место в жизни, ремесло, то, что у человека — или не человека — получится лучше всего. То, в чём он лучше всего может послужить миру и что лучшим будет для него самого. Настоящие же Камни Пути… предназначены немного для другого. Они показывают человеку, или не человеку, его Путь. Судьбу.
Наэри нахмурился. Не глядя, опустился в ближайшее кресло, потёр пальцем висок. Бросил взгляд на Эрана — цепкий, задумчивый.
— Значит, то, что мы обычно называем путём — не он, а… предназначение? Но разве есть разница? Нам всегда говорили, что это одно и тоже.
— Для большинства это действительно так. Поэтому эти копии и работают. На большинстве. Но время от времени рождаются те, кому такой копии мало. Она просто не может показать им то, что им суждено. И тогда ищущий покидает свой дом и отправляется на поиски Истинного камня Пути. Или камня судьбы. Во всём мире таких камней всего семь. Поэтому их называют радугой судеб. Фиолетовый, красный, зелёный, синий, белый, чёрный и бесцветный.
— «Вам ни кажется, что в радуге чего-то не хватает?» — потрясённо прошептал Наэри, почти дословно повторяя вопрос мага на ритуале. — Так вот о чем ты говорил!
Он вскинул голову, впиваясь взглядом в наставника. И глаза его буквально горели лихорадочным огнем озарения и волнения.
Потом вдруг нахмурился.
— Так, значит, наш камень пути стал одним из… Истинных? А остальные шесть? И зачем ты это сделал, если они созданы самим миром?
— Некоторое время назад один из семи камней был разрушен чьей-то злой волей. Камней стало шесть, равновесие мира нарушилось. Я воспользовался камнем Сапфировой крепости, чтобы заменить разрушенный камень целым. Правда, для восстановления равновесия этого мало. Но начало положено.
Наэри смотрел на него, онемев. Обрушившееся на него знание, по всему видно, выбило привычную землю у не из-под ног.
Повисло короткое молчание. Несколько раз Наэри открывал рот, уже собираясь задать вопрос… И закрывал, так ничего и не спросив.
И когда, наконец заговорил, голос его был решителен и спокоен — только в глазах плескалась тень нешуточной тревоги.
— И что нужно сделать, чтобы восстановить равновесие окончательно?
— Слышал такое выражение — «три грани мира»? Знаешь, что оно означает?
Мальчишка — да нет, какой там мальчишка, сейчас он как никогда был похож на взрослого, готового к битве воина — задумался. Задумчиво потер висок.
— Мудрость, справедливость и честь — ты об этом? Или ты имеешь в виду магическую триоснову? Свет, тьма и… Кажется, ещё жизнь, да?
— Верно, Мудрость, Справедливость и Честь. — Эльф чуть кивнул. — У каждой грани есть воплощение. Рождённое в физическом теле. Втроём они составляют основу защиты этого мира. Каждый следит за тем, чтобы три грани были достаточно острыми. Мудрость…