И кривовато ухмыльнулся, вспомнив что-то. Быть может, недавний разговор с Эраном в кабинете архимага.
А может быть, своё собственное недолгое расставание с телом и то, от чего избавил его кинжал мага.
Тот, о ком они говорили, вошёл в приёмный покой миг спустя. Уже хотел сказать что-то Гайру, но замер, зацепившись взглядом за стоявшего здесь же Лерона.
— Вы опять за своё? — ледяной тон не предвещал целителю ничего хорошего. — Я вас дважды предупредил, мало?
Лерон дёрнулся, словно ему сунули сосульку за шиворот, и рывком обернулся.
— О чём вы предупредили, позвольте поинтересоваться? — агрессивно огрызнулся он, невольно отодвигаясь к спинке кресла, чтобы оказаться хоть на пядь дальше от мага.
— О том, что с вами будет, если не прекратите выжигать магический канал и раздаривать собственную жизнь всем подряд! Она вам настолько не нужна?
Лерон вдруг встал. Резко, тяжело. Скрежетнуло по полу, отпихнутое в сторону, лёгкое плетёное кресло.
— Всем подряд? — с раздражением процедил он. — Так я, может, должен выбирать, кого спасать, а кого бросить умирать? Без обид, дескать, приятель, сегодня я спасаю пташек поважнее. Так?! Что мне ещё делать, если люди уже ранены, им некогда ждать, когда я восстановлюсь, и у меня просто не хватает сил спасти всех, если не повысить мощность магического потока?!
Гайр следил за этой перепалкой с недоумением и укоризной, и с каждым мигом, по мере того как до него доходило, что имел в виду целитель, на лице его всё явственнее отпечатывалась тревога.
Керана этот выпад, казалось, разве что насмешил.
— Закончили изливать ненависть к себе за тех, кого потерять успели? — холодно, спокойно, лишь чуть насмешливо спросил он.
Лерон возмущённо открыл рот для ответа — и замер, не найдя слов.
— Подумайте о тех, кто умрёт потому, что вместо отпущенных вам зим вы действительно по собственной вине проживёте всего пятнадцать.
— Что? — вот тут уже встревожился Гайр. Не дав Лерону вставить ни слова, он резко встал и, потянувшись через столик, схватил друга за плечи. — Лер! Так это не фигура речи? Ты что, действительно пережигаешь себе магические каналы, чтобы на большее хватало сил? Ты с ума сошёл?!
— Видимо, господин целитель так ненавидит чужую смерть, что готов приблизить свою, лишь бы ей насолить, — усмехнулся Кеаран. — Кого вы так жаждали и не сумели спасти, тир Лерон?
— А мне её, что, любить нужно?! — почти завопил Лерон, в запальчивости теряя последние остатки самообладания. Из главной лекарской выглянул встревоженный целитель, увидел, что никто командира не убивает, а на случай чего рядом и Мастер Защиты сидит, и поспешно скрылся обратно. А Лерон, судя по всему, и впрямь разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, голос стал ещё на тон выше… и начал опасно дребезжать. — Вы хоть знаете, что это такое — три луны тащить человека, держать его буквально за кончики пальцев — и не спасти лишь потому, что в нужный момент не хватило сил?!
Он умолк, тяжело дыша. Трясущейся рукой вытер лоб и без сил опустился на стул. Взглянул на Кеарана — мрачно, но без прежней ненависти.
— Только не надо повторяться, — глухо попросил он. — Стаканчик я ваш помню и согласен с вашей логикой. Всё верно, не поспоришь — смерть, как ни крути, неизбежна. Но отдавать ей тех, чей срок ещё не пришёл, я тоже не готов.
Кеаран усмехнулся. Как-то странно кривовато.
— А вы, господин целитель, знаете, что такое говорить с очень дорогим тебе человеком, слушать о его планах на завтра и знать, что этого «завтра» не будет? Что через свечу этот человек будет мёртв. И что он должен быть мёртв. Что это конец его пути. Знать, что можешь, но не имеешь права этому помешать?
Лерон замер. На полувздохе, уже почти готовый бросить в оппонента очередной колкий аргумент. Гайр и сам поёжился — такой болью вдруг потянуло от спокойного, на первый взгляд, голоса Кеарана.
Мгновение. Второе. Третье. Лерон смотрел на того, кому щепку назад только что в горло не хотел вцепиться — и пятна на его лице медленно выцветали, сменяясь восковой бледностью.
— Ну да, уж вы-то, конечно, знаете, — с горьким сарказом огрызнулся Лерон, против воли отводя взгляд от лица Кеарана. — Вы же воплощение истинной смерти, я ничего не путаю?
И в голосе его, несмотря на едкий тон вопроса, звенела боль… и, что удивительнее всего, острое, тоскливое сочувствие.
— Лер, умолкни, — опасно-ласковым тоном посоветовал Гайр.
Целитель только отмахнулся. И вновь нехотя поднял взгляд на собеседника.
Что, — глухо проговорил он наконец, сглотнув. — У вас это… так? Как же вы это выдерживаете?
Керан снова чуть усмехнулся.
— Ваш целительский медальон ещё при вас? Не раскололся от ваших выкрутасов? Тогда поднесите его к тому, что дал вам я.
— Почему это он должен?.. — возмутился было Лерон. Потом поморщился, сообразив, что над ним просто насмехаются. Но, поколебавшись, всё-таки сунул руку за пазуху и вытащил амулет, который для любого целителя был чем-то куда более важным, чем магическим накопителем.
Взялся за медальон Керана. И заколебался.
— Да хватит уже ломаться, как девица на сеновале! — не выдержал Гайр, уже примерно догадавшийся, к чему клонит «Хозяин Серых Палат».
— Можешь хоть ты мне не гавкать под локоть? — огрызнулся в ответ Лерон. Н, покривившись ещё пару мгновений, всё-таки с опаской поднёс один амулет к другому.
Потом вдруг нахмурился, задумчиво прищурился… И, лишь теперь заметив странное сходство (или, скорее будет сказать, зеркальное сходство), решительно совместил фигурный край одного артефакта с другим.
Комнату озарила короткая яркая вспышка. В руках Лерона, ярко светясь, лежал совсем другой амулет. На поверхности белого камня ярко цвёл крупный алый цветок.
Руки целителя вздрогнули, и амулет со стуком упал на стол.
— Ч-ч-чт… что за? — заикаясь, пробормотал Лерон, глядя на амулет в полной прострации. Впрочем, на лице Гайра было написано не меньшее изумление.
— Смерть никогда не была концом — лишь сном перед новым рассветом. Правда, то, где мы встретим новый день, зависит от того, с чем уснули в прошедшем.
Лерон, не отвечая, продолжал смотреть на сияющий огненный цветок. Идеал всех целителей, мечта, которой грезили десятки поколений тех, кто приносил клятву бороться за чужие жизни против смерти: Цветок Вечной Жизни. Символ, объект поклонения и одновременно волшебный амулет, обещавший бессмертие тому, кто его обретёт и кому он пожелает его дать.
— Да вы шутите… — тихо, потеряно проговорил Лерон наконец, не отрывая взгляда от амулета. Протянуть к нему руку, впрочем, не спешил. Так и стоял, разглядывая мерцающие алым лепестки.
— Теперь у вас в руках действительно амулет целителя, тир Лерон, — Керан усмехнулся. — Делайте, что можете, спасайте, кого получится, но и отпускать научитесь тоже. Со многими вы всё равно ещё встретитесь.
— Не понимаю, — беспомощно выдохнул Лерон. Покачал головой и исправился:
— Хотя нет, теперь понял, кажется. Но верить не хочу. Вы хотите сказать, что по-настоящему исцелять можно, только если считать смерть союзником? Готовым быть отдать ей того, кого не получается спасти? Но ведь это дико, тир Кеаран. Неужели вам это самому не кажется чудовищным?
— Я не слишком силён в этом, в отличии от… Но попробую вам кое-что показать.
Целитель закрыл глаза, а когда открыл их вновь, комнату будто затянуло тонкой паутиной. Всмотревшись в неё, целитель усмехнулся.
— Тот парень с оторванной рукой, помните его? В прошлом воплощении он был твоим соседом по комнате в приюте, Гайр. А та, которую вы так и не смогли спасти, тир Лерон… Теперь внучка третьего стража.
Сказанное рухнуло в комнату, как раскат грома. Оба — и Лерон, и Гайр — застыли, потрясённо глядя Кеарана. На обоих лицах было написано одно, совершенно одинаковое, изумление. Изумление — и немой, благоговейный ужас. Только у Гайра из-под него, как звонкий ручеёк из-под ледяного панциря, все явственнее струилась недоверчивая радость. А Лерон…