А ночью она уже может заснуть легко, уставшая за день, вернется она спустя месяц, и увидит Деяна, расстроенного из-за своих неудач в поисках.
Он сидит, глядя в небо, почти не двигаясь и не мигая. Он начинает рассказывать о том, как узнал, что девушка эта была беременна. Естественно, от того самого конюха. А чтоб молчала подарил платье, нашел ведьму, что поможет избавиться от ребенка, но слухи ползут быстро.
— А жених от нее отказался?
— Нет, раз один раз забеременела, то и от него дети будут.
Княжна кивает и добавляет:
— Но ведьма же не просто так нас пугала. Она в любом случае причастна.
— Хватит, Лана, — устало шепчет.
— Княгиня не хочет, чтоб мы продолжили.
— Она с тобой…
— Да и сейчас…
Их находит Самбор, прибывающий в хорошем настроении. Его лицо за последние несколько недель разгладилось и посветлело. Он не морщился сам себе, раздумывая над чем-то.
— Вот же только приехала, а пошла не к семье первым делом, а к Деяну, — улыбнулся он.
“К семье?” — вопросительно смотрит княжна на Деяна, но тот с мрачным видом молчал.
— И у меня для тебя хорошая новость, — радостно продолжает Самбор, он делает интригующую паузу и добавляет: — Милана беременна. Я уверен, что это будет мальчик.
На лице Ланы отражается целая буря чувств, ей уже страшно за своего будущего брата, а Самбор словно ждет ответа.
— Я очень рада за вас, — она выдавливает улыбку.
Она улыбается и смотрит на лицо Самбора. Оно не такое, как у матери, не только из-за цвета глаз. Черты мягкие, не как у Миланы, такие же словно выточенные мастером из камня, но закругленные. Немного тонковатые губы, их уголки всегда немного приподняты.
Неужели Деян этого не замечал?
— Такая взволнованная от известия? — смеется князь. — Зайди к матери, как сможешь.
— Самбор не такой как Милана, — заговорила Лана, когда князь ушел на достаточное расстояние, чтоб их не было слышно, — у него не такие резкие черты лица.
— То есть?
— Цвет глаз необычный.
— Говори прямее.
— Он многое унаследовал от матери.
— Я все равно не понимаю.
Лана шумно вздыхает и отвечает:
— Это причина, по которой ведьма казалась тебе знакомой.
Смятение, потом удивление меняются на понимание на лице Деяна.
— Но…
— Мы должны сохранить это в тайне даже от князя и понять, чего хочет ведьма.
— Ей ведь выгодно это все, — добавляет он.
Ему сейчас слишком трудно соображать, его трясет, а тело горит. Наверное, он сильно побледнел, а губы и без того синее.
— Что с тобой? — пугается Лана, когда тот, покачиваясь, встает, спрашивает: — Что она с тобой сделала?
Деян отрицательно качает головой.
— Я знаю, можешь не отвечать. Милана приказала окунуть тебя в ледяную прорубь, а затем оставила на снегу, конечно, перед этим пригрозив.
Деян удивленно смотрит на княжну.
— Она и раньше так делала, — объясняет.
— Им обеим выгодно происходящее. Но мы даже доказательств не имеем.
— Мы и не можем ничего сделать Милане вообще: она беременная женщина.
— В любом случае нужно тщательно следить за Миланой и Самбором.
К своему неудовольствию, хотя это было весьма логичное решение, Лане нужно наблюдать за матерью. Деян же взял на себя Самбора. Пару дней ничего, требующего особого внимания, не происходило, однако…
Лана шла тогда от Самбора и заметила разговаривающих Путимира и Милану, девочка не придала бы этому особое значение, если бы они не были на грани крика. А когда Лана подошла ближе, она заметила испуганное лицо Путимира и рассерженное лицо матери.
— Да что они могут понять? Девчонка глупа как пробка! Это всего лишь твои старческие страхи.
Лана, стараясь ступать максимально тихо, поворачивается и укрывается в тени.
— Они уже знают про ведьму!
— Знают, да ничего не понимают. Они пошли по ложному следу! — Милана глубоко дышит и уже спокойнее добавляет: — Больше не говори со мной об этом.
Лана понимает, что разговор окончен, и быстро удаляется подальше, боясь быть обнаруженной. Она пытается найти Деяна, желательно одного, но безуспешно. Она потратила слишком много времени на поиски, да и князь ждет кинжал, за которым ее отправил. В итоге она теперь не может найти и князя. Наконец, она выходит за пределы двора, где оба сразу и находятся. Оба стоят и что-то обговаривают, указывая на одну из дряхлых построек. Она бежит к ним.
— Лана, тебя только за смертью посылать. Он уже не нужен мне, — но протянутый кинжал берет.
— Простите, я долго не могла найти вас.
— Путимира видела сегодня? — рассеянно спрашивает Самбор.
— Да, не так давно.
— Староват он для главы совета: вечно занят невесть где, не найти его и долго возится с обязанностями.
— Но его мудрость, пришедшая с возрастом, сослужила и сослужит вам, — осторожно отвечает Деян.
— Какой же он добрый и открытый, — думает княжна, а вслух спрашивает: — Что вы хотите здесь сделать?
— Отремонтировать эту пристройку, — все также рассеянно и задумчиво отвечает Самбор, как это свойственно влюбленным.
С Деяном она смогла поговорить только, когда тот уже спал на ходу.
— Я должна рассказать о том, что сегодня случайно услышала.
Она смущается тому, что она будет мучать его еще, больного и усталого. Он бледен, кожа на губах обсохла и шелушилась, под глазами обосновались мешки, а сами глаза слезились.
— Тебе нельзя работать в таком состоянии.
— И что же я скажу Самбору?! — внезапно разозлился. — Что его любимая жена, ненаглядная, окунула меня в ледяную прорубь! А почему? Спросит он. И что мы скажем? Нам придется покрывать и эту старую ведьму, и эту тварь в теле беременной женщины.
— Ну так вот, — она дрожит и бледнеет, но переводит тему.
Она пересказывает услышанное, наблюдая за его реакцией.
— Но он же сам обещал помочь, — он словно сейчас заплачет от обиды, — Неужели они настолько самоуверенны?!
— Мать просто думает, что мы тупы! — бесится внутри Лана, но Деяну говорит. — Он хотел отвести от себя подозрения.
— Логично, — немного успокоился он, — но у нас все еще абсолютно нет доказательств.
— Придется все также просто следить за ними и внимательно прислушиваться. В конечном счете это должно принести плоды.
И она оказывается права. Когда Милана и Самбор едят вместе утром, Деян замечает служанку, слоняющуюся по кухне без дела. Это что-то невероятное! Она словно ждет подходящего момента, а потом быстро достает мешочек и высыпает что-то в еду.
Он не останавливает ее, а тем более не задает вопросов пока что. Хотя мысль о том, что это может быть яд не покидает. На следующий день он замечает все ту же служанку за тем же занятием, и в этот раз он ее не останавливает, но окликает. Ее внезапно начинает трясти, и она с перепугу бледнеет: она понимает, кто он.
— Что же ты не там, где надо работаешь, душенька? — он улыбается и щупает за щеку, она расслабляется.
— Я заплутала немного.
В следующие дни он так и будет с ней заигрывать, а она польщенная его вниманием будет смущенно улыбаться, пока он не спросит, убедившись в ее наивности:
— И что же за травки ты сыплешь князю? — нежно шепчет.
Реакция даже лучше, чем он рассчитывал. Девка падает на колени перед ним, руки заламывает в мольбе, и она начинает плакать.
— Я не хотела отравлять князя! Он сказал, что это не яд.
— Это и правда не яд, — нежно говорит Деян, садится рядом и обнимает за плечи.
— По судите сами, — от ее жеманства не осталось и следа, — семья у меня бедная, детей, голодных, маленьких, целая хата, а он заплатил хорошо.
Деян гладит ее по волосам, улыбается ласково.
— Кто же это был?
— А вы же его не убьете? — пугается девка.
— Нет, конечно. Разве я тебя обидел?
Она сильно трясет головой в знак отрицания.
— Конюх этот.