После этого гости покинули нас, а мы с Лилией решили поговорить с Шандаром, которого нашли в детской рядом с сыном.
— Это правда, что тебя уволили? — решила я начать с главного, так как тянуть кота за яйца не видела смысла.
— Отправили в отпуск, — понуро отозвался Шандар, — пока расследование не закончится.
— А что шиямата говорила по поводу того, что у тебя на счету нет кредитов?
Лилия попыталась подёргать меня за рукав, но я отмахнулась от неё. Мы стояли с ней напротив Шандара, разделённые инкубатором. Детскую Роза обставляла сама, всё в нежных голубых оттенках, даже плотные шторы с белыми рюшками.
Манаукец дёрнулся, затем, заглянув в экран коммуникатора, проверил состояние своего банковского счёта.
— Всё нормально, — спокойно отозвался Шандар, поднимая взор на меня, а затем взглянул на Лилию. — Всё на месте.
— А чего тогда ваша шиямата сказала, что долго тебе не протянуть на них? — допытывалась я, так как в уме уже распланировала, как буду откладывать для Витеньки на учёбу.
— Не знаю, — пожал плечами Шандар. — Но не беспокойся, кредиты есть. У меня же еще акции.
Я с облегчением выдохнула.
— Отлично. А теперь скажи, что не так с Витенькой? Чем он отличается от землян? Нам пообещали, что самим нам с ним не справиться.
Шандар устало потёр глаза и поставил локти на инкубатор.
— Маргарита, мы очень отличаемся от землян. Мы модифицированные. Мы сильнее вас, быстрее растём. Не развиваемся, а именно растём. Многое нам неподвластно, как вам. Например, творчество. Наша стезя — война, поэтому и ребёнок будет драчуном. Мы не злые, но… Шиямата права, вам, девочки, с Витей одним не справиться. Именно поэтому по манаукским законам дети собственность отцов.
— Я не понимаю, почему ты решил, что Витя будет неуправляем? Он же наполовину манаукец, — я попыталась возразить, так как не хотела верить, что мой племянник вырастет агрессивным.
— Гены манаукцев доминируют над земными. Поэтому у нас нет полукровок.
Я покачала головой.
— Неужели ничего изменить нельзя? Я не верю, что Витя будет агрессивным. Не-е-ет, — я заглянула через стекло инкубатора. Маленький кроха посасывал губами, лёжа на животике.
— Я считаю, всё зависит от воспитания, — заметила Лилия. — Так что давайте закроем эту тему.
Наверное, она была права. Лезу не в своё дело, а обещала себе не делать этого.
— Ладно, Шандар, ты, как отец, воспитай его как положено у вас, манаукцев. Я же в воспитании ничего не смыслю. Могу помочь материально, если потребуется. И еще ты не думай, мы с Лилией от тебя не откажемся. Я знаю, как у вас важно мужчине иметь подопечных. Так что гордись, у тебя их целых две.
Я обняла сестру за плечи, а Шандар вдруг очень часто заморгал и опустил лицо на сцепленные руки. Мне даже показалось, что этот брутальный мужчина решил всплакнуть. Смерть Розы для нас всех была ударом. Я свои слёзы выплакала, но глядя на то, как скорбел манаукец, хотелось присоединиться к нему. В этот момент так не хватало Вилорга. Хотя бы его лёгкой тени за спиной, защищающей незримо.
— Вы слишком добры ко мне, девочки, — сиплый голос Шандара вернул меня из мечтаний о любимом. Я украдкой стёрла выступившие слёзы, улыбнулась Лилии и прижала её к себе, разделяя горечь утраты с ней, слушая слова зятя. — На самом деле я очень виноват перед вами…
— Шандар, — воскликнула Лилия и неожиданно для меня вдруг выскользнула из-под моей руки и в один миг оказалась возле зятя, поглаживая его по плечам, — не надо ничего говорить. Мы доверяем тебе и знаем, что ты сделал всё что мог. Маргарита тоже попыталась её спасти, но, видимо, это должно было случиться, так и случилось. И Роза сейчас смотрит на нас и улыбается. Она знает, что её сын в надёжных руках, и мы с вами будем купать его в любви так, как бы непременно сделала она, будь рядом с нами.
Я вдруг поняла одну вещь. Лилия уже больше не маленькая несмышлёная сестрёнка, которую требуется опекать. Она стала взрослой и очень здравомыслящей. Она нашла правильные слова, чтобы облегчить мою боль и Шандара. Да, мы сможем искупить вину перед Розой, излив всю свою нерастраченную любовь к Розе на племянника.
Я решила оставить Шандара с Лилией и удалилась к себе в комнату, где тут же засела за статью, чтобы достучаться до общественности Новомана. И у меня была на примете одна замечательная ведущая, которая своей мягкостью и кротостью сумеет сделать то, на что неспособна я — расположить к себе массы.