Я тяжко вздохнула, начиная объяснять моей сестричке:
— Да то. Слава богу, что не альбинос.
— Это всё предрассудки, — не дослушав, отмахнулась от меня Роза.
Она встала и направилась к плите, чтобы положить себе в тарелку еды.
— Я тоже думала, что манаукцы — это так страшно, а знаешь, всё оказалось очень даже хорошо.
— Да ну, — не поверила я. — Это ты пока так говоришь, а как до дела дойдёт?
Тарелка громко звякнула передо мной, чуть крутанувшись, и замерла. Роза разозлилась, я, кажется, не заметила, как перегнула палку. Должна была её поддержать, а сама только злопыхаю. Я состроила бровки домиком и искренне шепнула:
— Я переживаю за тебя. Я же знаю, как ты относишься к браку и детям.
Сестра закатила глаза, но успокоилась и, наконец, села напротив меня.
— Маргаритка, я понимаю, что у тебя специфика работы такая — во всём искать гадость. Только прошу, не смешивай меня с работой. Я не проститутка и это моё решение. Ведь бывают браки без любви. Сама же знаешь. И вообще, завтра вы с Лилией с ним познакомитесь, и ты поймёшь, что не так всё и плохо. Я же сказала, он настаивает на свадьбе.
— Почему?
Я решила поесть. К тому же Роза уже поставила перед собой тарелку, откинула волосы за спину, чтобы не мешали, и взялась за вилку. А вилка в её руках оружие страшное, как и все офисные принадлежности, коими она часто ставила зарвавшихся клиентов салона красоты на место. Даже сейчас, в домашнем розовом платье, она выглядела как топ-модель на подиуме. Это я невысокая, а у неё ноги, как говорится, от ушей.
— У них по закону дети — собственность отца, но если это узаконенный брак, а если нет…
Я обратилась в слух, так и не вытащив вилку изо рта. Роза поморщилась, словно забыла что-то и теперь активно шевелила своими шестерёночками в голове, пытаясь вспомнить.
— А если нет? — я попыталась ей помочь, уж больно было интересно.
— То я должна стать его то ли содержанкой, причём пожизненно, то ли фавориткой. Не поняла, если честно, походу у них многожёнство бытует. А если официальный брак, то я одна законная супружница.
Теперь я скривилась. Ну да, ну да, свежо предание да верится с трудом. Съязвила, как обычно, не подумав:
— Жена одна и куча любовниц.
Роза обиделась, но промолчала.
— Эй, я же пошутила.
Спохватилась я слишком поздно, Роза была не настроена говорить. Жевала салат и смотрела на холодильник.
— Роза, — позвала я её и, наверное, зря, так как сестра меня окатила холодным взглядом.
— Знаешь что, Маргаритка, пора тебе бросать свою работу. В людях только гнилое видишь. Так никогда и счастливой не будешь, и ни один мужчина тебя не вынесет и замуж не возьмёт.
Я пожала плечами, не зная, стоит ли продолжать разговор. Хотя вопросы остались, но лучше задам их ши Понтеру лично. А вот тема моей работы была для меня больным местом. Сама знала, что работу пора менять, да и обиженных мною становилось с каждым разом всё больше, и не факт что никто не сдаст моего настоящего имени и адреса и тогда могут пострадать сестры.
До конца ужина я методично жевала и рассматривала Розу. Она обладала классической красотой. Высокий лоб, тонкий прямой нос, голубые глаза, высокие скулы. Конечно же, изюминкой были густые, натурального цвета светлые волосы, длинные, чуть вьющиеся. Она ими гордилась и меня заставляла растить свои, приговаривая: «Это слабость для мужчин — длинные, густые волосы». За фигурой ей следить не приходилось, так как она работала администратором у тех, кто из любой сделает стройняшку, да и, собственно, наш бюджет тоже не позволял жить на широкую ногу, всё скромно, сбалансированно. Уж в этом я прекрасно разбиралась. Как-то раз пришлось вести колонку диетолога на веб-сайте нашего журнала. Хороший опыт, в будущем всякое может пригодиться. Опять же мне стало проще составлять диету для Лилии.
Роза доела салат и, наконец, оттаяла.
— Маргаритка, скажи, что я не права, только по — честному. Ты видишь другой выход?
Я несколько секунд помолчала, вспоминая, как сама судорожно пыталась отыскать лазейку, чтобы собрать в срок нужную сумму. Я же тоже готова была пойти на многое. Пусть не настолько решительно, как Роза. Даже, возможно, сестра в этом плане благороднее. Она решилась на самопожертвование, ведь суррогатная мать не имеет прав на своего ребёнка, ни видеться с ним, ни общаться, а Роза очень любит детей и хочет своего. Это было волевое решение. Я же пошла иным путём, более подлым и ужасным. Наверное, она права, пора менять работу, и как только Лилия выздоровеет, попробую пробиться на центральные галаканалы. Хочу быть спецкором. Мысль о полицейской облаве до сих пор будоражила кровь и хоть я не пострадала, но риск был. Непередаваемые ощущения, когда в груди сердце заходилось от адреналина, и чувство такое, что я на своём месте. Как меня достало чужое грязное бельё. Лучше раскрывать преступления, спасать людей, чем разрушать их жизнь. Это была моя изначальная мечта и у меня появится возможность, наконец, исполнить её.