А отражение еще и седеющую бровь ехидно так хмурит.
Главное, одна бровь черная, а вторая — с пепельным оттенком, в тон вискам. Виски ладно, это даже благородно. А вот залысина — как значок «За восстановление предприятий металлургии посредством крупного рогатого скота» — и показать стыдно, потому что он ничего, кроме сочувствия, у окружающих не вызывает, и спрятать нельзя, ведь им вроде надлежит гордиться.
Можно, конечно, принципиально оставить плавник торчащим вверх и выкрасить в зеленый цвет, купить мотоцикл и гнать на нем подальше от зеркального двойника, объясняя кардинальные перемены внезапно накатившим экзистенциальным кризисом. А когда мужик догонит и с упреком нахмурит седую бровь, выглядывая из зеркала в туалете очередной автозаправки, рвануть на тропические острова, купить там плавучий домик и завести попугая, которого будут звать Хью. А на вопросы, почему птицу так зовут, отвечать: «А Хью его знает!»
Вот только к мотоциклам Фомин был равнодушен, тропическим красотам предпочитал величие заснеженных горных вершин, а зеленый цвет и вовсе не любил. Но главное, на чем Фомин себя в последнее время нередко ловил, представляя конечную точку, где окажется лет через пять-десять, — во всех этих планах на будущее напрочь отсутствовала женщина. И не какая-нибудь абстрактная, а именно та, рядом с которой он сегодня проснулся, и которая, судя по звукам, доносящимся из кухни, сейчас готовила завтрак. Из бесед с другом Антохой, превращавшихся в психологические сеансы с подробным разбором страхов и вторичных выгод, Фомин знал, что подобная проблема присуща дамам, которые страстно желают выйти замуж, но не могут ответить на простой вопрос: зачем им нужен супруг, что с ним делать и какое место в своей жизни ему, неприкаянному, отвести.
У всех людей разные запросы. Есть такие, кому любовь не нужна в принципе; не все нуждаются в заботе. Да и сама идея брака изначально к любви не имела никакого отношения. Брак — это религиозно-государственный институт, и в том виде, в каком он существует сейчас, долго не протянет.
Всем известная попытка выйти замуж по любви — знаменитая шекспировская история — закончилась трагедией, все умерли. Не может на одной сопле под названием «сегодня люблю, завтра — не знаю…» держаться огромная материально-юридическая конструкция с детьми, имуществом и деньгами. Поэтому сейчас люди не особо напрягаются, если вступают в брак без пылких чувств.
Плюс надо учитывать, что у мужчин и женщин разное отношение к браку. Исторически сложилось, что муж содержит жену и детей и отгоняет от благоверной других мужиков. Женщина никаких обязательств на себя не берет, а клятвы в любви и верности, традиционно произносимые во Дворце бракосочетаний, не в счет, потому что, по факту, приносятся они не супругу, а государственному регистратору, которому глубоко фиолетово, будут они исполняться или нет. Женщина выходит «за мужа», то есть она в браке приобретает, а мужчина — нет. Поэтому для женщин брак является большей ценностью, нежели для мужчин.
Кроме того, у мужиков статус холостого почти никак не влияет на их самооценку. Женщины, конечно, придумали в отместку стереотип, что человек, достигший библейского возраста и ни разу не состоявший в браке, вызывает подозрения и сомнения в своей пригодности. Но все эти поговорки с претензией на мудрость предков из серии «в двадцать лет ума нет — и не будет, в тридцать лет жены нет — и не будет» — просто необоснованные наезды. Можно еще что-нибудь сочинить: в пятьдесят лет волос нет — и не будет, а в шестьдесят не стоит — и не… ну вы поняли.
Однако ни единой встречи с родственниками не обходилось без того, чтобы кто-нибудь из них не ляпнул:
«В тридцать лет жены нет», — театрально покачивая головой и сокрушаясь об отсутствии у Фомина супружницы. Хорошо еще, что отношения с ними, не найдя значимых точек соприкосновения, Максим давно свел до минимума, с удовольствием «забывая» поздравлять родных с праздниками. А если пересекаться все же приходилось, то отшучивался, что первые сорок лет детства — самые сложные в жизни мужчины.
С женщинами было труднее, потому что они вечно интересовались, почему он холостой. В такие моменты Фомин испытывал раздражение пополам с неловкостью, чувствуя себя уцененным товаром: вроде полностью «упакован» и все классно, но почему-то же он не женат?! Значит, либо не годится для семейной жизни, либо играет не за ту команду в плане сексуальной ориентации. А то и вовсе — мужские часы на полшестого…