— Я ее прибью, — сонно проворчала Настя.
— Дай чайке рыбу, и она будет сыта один день. Дай ей удочку — она решит, что мы сумасшедшие, и больше не прилетит.
— А чего она так гавкает?
— Потому что голодная как собака.
Настя нехотя вылезла из-под одеяла, накинула халат и вышла на террасу.
Птица сидела на крыше и методично долбила длинным клювом выпирающую оцинкованную трубу печного отопления. «Птица клюет трубу, — Настя изумленно смотрела на эту картину, вспомнив свой сон. — Я думала, дед прикалывается…»
Подошедший сзади Фомин обнял Настю и положил голову ей на плечо, прижавшись к ее щеке.
— Мне кажется, я знаю, зачем она прилетела, — сказал он.
— Я тоже. За селедкой, — отозвалась Настя.
— Не-а. Она зовет в дорогу.
— У нас же рейс только ночью… Целый день впереди.
— Есть еще один пункт назначения.
— Мы куда-то едем?
— Да. Это сюрприз. Тебе понравится, обещаю. Кстати, возьми селедку, там будет много чаек.
Курсирующий по пригородным направлениям поезд с голландским изяществом и немецкой пунктуальностью прибыл на платформу центрального вокзала и моргнул красным глазом массивного буферного фонаря, словно покосился на большое электронное табло с расписанием, чтобы убедиться, что прибыл вовремя. Затем облегченно вздохнул пневматическими механизмами и распахнул двери перед пассажирами.
— Может, все-таки скажешь, куда мы едем? — с детской нетерпеливостью спросила Настя.
— Туда, где должен побывать каждый, кто приезжает в Амстердам, — уклончиво ответил Фомин.
— Заинтриговал по самую макушку. Ну хоть намекни…
— Туда, где можно стоять на берегу и чувствовать соленый запах ветра, что веет с моря. И верить, что свободен ты и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой.
Настя заинтересованно посмотрела на Фомина, а он ждал, когда снова сверкнет та самая микровспышка, озаряющая глубины изумрудного океана ее глаз.
— Я знаю этот фильм, — задумчиво произнесла она. — Но все равно не понимаю.
— Скоро все сама увидишь, — заверил ее Фомин.
Спустя полчаса поездки, каждая минута которой завораживала неповторимыми видами из окна, то и дело приковывая взгляд к знаменитым мельницам, поезд сбавил ход и плавно прибыл на железнодорожную станцию. Маленький сонный Зандворт встречал гостей тишиной и провинциальным умиротворением, резко контрастировавшими с суетой и активностью столицы. Дорога от вокзала до побережья заняла семь минут неторопливым шагом, и взору открылось бескрайнее Северное море, окаймленное широкой полосой песчаного пляжа.
— Осталось совсем немного, — сказал Максим, сверяясь с часами в телефоне.
— Немного до чего? — переспросила Настя.
— До того, как огромный огненный шар растает в волнах.
— Погоди-ка… А фильм?
— Последняя сцена снималась здесь. Возможно, на этом самом месте.
Он сел на песок и жестом пригласил Настю устраиваться рядом. Небо потемнело, и солнце, точно следуя вычисленному всезнающим Google расписанию, стало опускаться все ниже, скрываясь от глаз за водным горизонтом.
— Ты подгадал время заката и специально привез меня сюда. Для меня никто такого не делал. Я хотела сказать…
— Я знаю, — перебил он. — Я понял: бояться глупо.
Глава 11
Рефлекс доверия
Докатившись до середины недели, размеренный ход трудовых будней сделал неожиданный зигзаг. От привычных сборов на работу Фомина отвлек звонок с незнакомого номера. Максим покосился на экран и решил не отвечать. Скорее всего, это звонят рекламщики, желая впарить ненужную хрень вроде продавленного ортопедического матраца за полцены, или мошенники из «службы безопасности» банка, в котором Фомин сроду не держал счет.
Телефон умолк, однако через пару минут вновь затрясся в коммуникационных конвульсиях. В этот раз звонок был слишком настойчивым и уже неприлично долгим.
«Да вашу же мать, — подумал Фомин. — Вам так хочется быть посланными подальше?..»
— Да, але! — рявкнул он в трубку как можно грубее, чтобы сразу поставить потенциальных впаривателей хлама в неловкое положение.
— Здравствуйте. Могу я услышать Фомина Максима Сергеевича? — поинтересовался спокойный мужской голос в трубке.
Явно не рекламщик. Те не ждут, когда клиент представится, а сразу начинают тараторить о своих уникальных акционных предложениях.
— Я Максим Сергеевич, — отозвался Фомин.
— Моя фамилия Михеев, Сергей Николаевич. Я секретарь суда Ленинского района, — представился собеседник. — Максим Сергеевич, нам поступило исковое заявление на развод и раздел имущества от Инги Витальевны Павловой. Вам необходимо не позднее следующего вторника подойти в секретариат с пакетом документов; его я могу вам выслать на электронную почту, или можете самостоятельно с ним ознакомиться на нашем сайте.