— Насть…
— Я вообще не понимаю, зачем ты начал этот разговор.
— Вот что ты за человек? — примирительно сказал Максим, притягивая ее к себе для поцелуя. — Даже не поскандалишь с тобой.
— Не съезжай с темы, — в голосе девушки слышалось все больше недовольных ноток. — Скажи, что считаешь меня меркантильной.
Нет, он так не думал и уже пожалел, что поднял эту тему.
Дурак. Сам себя извел рефлексией и позволяет ей пожирать только начавшие налаживаться отношения. Но как объяснить Насте, что творится у него на душе? Как рассказать о своих страхах, какие обтекаемые формулировки придумать, чтобы не получить в ответ презрительную усмешку?
Хотя почему должна быть именно такая реакция? Потому что он сам так решил? Получается, в их отношениях действительно нет главного — доверия. И Настя точно и быстро это считала, уловив в контексте суть, тщательно скрываемую за разговорами о личных страхах.
Когда ребенку в детстве на день рождения дарят деньги, а родители забирают их, чтобы купить куртку, зимние ботинки или учебники к школе — родители по-своему правы.
Но у ребенка складывается впечатление, что деньги нужны только для закрытия базовых нужд. В дальнейшем это впечатление крепнет и трансформируется в модель поведения, имеющую в своей основе два крайне разрушительных основополагающих убеждения:
1. Денег должно быть ровно столько, чтобы хватало на покупку вещей первой необходимости, и ни копейкой больше. 2. Деньги добываются тяжким трудом, а потому их трата не должна приносить удовольствия. С отношениями работает та же самая схема. Наши родители, бабушки и дедушки, вынужденные создавать пресловутые ячейки общества не по велению сердца, а просто потому, что вдвоем проще выживать и дешевле вести совместное хозяйство, в качестве культурного наследия ничего, кроме «Домостроя» тысяча восемьсот лохматого года, передать потомкам оказались не в состоянии. Винить их за это нельзя — старались как могли, изо всех сил борясь с бесчисленными инициативами государства по части насаждения законов и правил относительно семейной жизни своих граждан. Отсюда многодетные семьи в деревнях образца прошлого века: по десять — двенадцать душ рожали вовсе не от любви к детям. Все было гораздо прозаичнее, и причина такой плодовитости упиралась в банальную нехватку рабочей силы. Эта проблема даже в сказках описывается. Не верите? Полистайте «Золотой ключик» про Буратино. Жил-был простой работяга папа Карло, вкалывал по-черному, света белого не видя. Денег не было не то что семью содержать, а даже себя прокормить не всегда хватало. Думаете, почему в сказке ничего не говорится про его жену? А потому что ее не было — какая баба выдержит такую беспросветную нищету в паре с хроническим алкоголизмом?
Сомнительно, что старику хватало заработанных сольдо на приличный вискарь — максимум на самогон из древесного спирта и боярышника. Так и родился рецепт «Буратинки»: два флакона барбитуратов на литр кипяченой воды. По отзывам ценителей, в течение пятнадцати минут после приема коктейля тушка деревенеет и начинает казаться, что нос удлиняется. Отсюда и название. А уж замастырить с таким приходом подрастающее поколение из полена и опилок — как два пальца… Но книга совершенно не раскрывает истинных мотивов старого шарманщика. Читателей только ставят перед фактом: дед взял бревно и выстругал из него пацана. Зачем? Почему? Изначально планировалось сделать прикроватный столик, но бревно заверещало человеческим голосом? Так это к наркологу. Однако старый пройдоха быстро сообразил, что вторая пара рабочих рук (даже не хочется представлять, откуда они росли на бревне) лишней явно не будет. А если этот пенек с ушами не сможет освоить передаваемое по наследству ремесло, то хотя бы станет тягать шарманку по ярмаркам. Вопрос в том, стал бы папа Карло суетиться, будь у него нормальный бизнес и стабильный доход? Скорее всего, тогда бы и истории не было. Потому что самые страшные сказки начинаются, когда заканчиваются деньги. Нас годами приучали к тому, что найти себе пару — дело сверхсложное и зачастую неблагодарное. Нам говорили, что нужно искать любовь, бороться за нее и бережно хранить, как опавший листочек, зажатый меж страниц. Но мы выросли поколением двоечников, которых жизнь раз за разом оставляет на второй год за хроническую неуспеваемость.
Женщины, которых мужья лупят почем зря в приступах алкогольной ярости, продолжают терпеть, ведь уйти — значит признать свое поражение. Девушки, которые наперегонки бегут в загс, потому что «часики-то тикают» и «кому ты потом такая нужна будешь». Молодые мужики, вопреки здравому смыслу сохраняющие видимость нормальных отношений в семьях, где их не то что не ценят, а вообще ни в грош не ставят. Старики, готовые придушить своих жен подушкой, когда те самозабвенно храпят по ночам, а затем бредущие в туалет и победоносно обоссывающие сиденье унитаза, за каждую каплю на котором их много лет отчитывали как школьников. Мы все боремся за свою любовь и все проигрываем, потому что сражаемся не за чувства, а бьемся с любимым человеком, мучительно пытаясь его переделать и заставить казаться тем, кем он никогда не был.