========== С 0 до 3 месяцев ==========
- Пэм, не волнуйся, успеем мы закончить этот проект, - Манта зажимает трубку телефона между плечом и ухом, пока намазывает тост шоколадной пастой. И пытается успокоить паникующую однокурсницу. - У нас уже есть план, ты же помнишь.
- …
- Да, я помню, что Дуглас заболел.
- …
- Да, знаю, где он предпочитает “болеть”, - выделила голосом слово Оямада. - В барах с блондинистыми красотками. Не переживай, я уже сообщила преподавателю, что делаем проект только мы вдвоем. Если он придет к защите, ему придется пересдавать и делать все самостоятельно.
Дуглас был еще тем хитрецом. Во время серьезных заданий он предпочитал “заболевать”, а в конце присоединился к какой-нибудь группе, пользуясь тем, что ни одна девушка не могла противостоять его поистине дьявольскому обаянию. К счастью, с Мантой это не срабатывало.
Ей вообще никто не нужен был, кроме Йо.
Первая влюбленность, еще немного детская, замешанная на восхищении, медленно, но верно переросла в всеобъемлющее чувство, широкое и глубокое, как океан. Это не тот случай, когда слепо любишь созданный твоим воображением образ. Манта знала о недостатках Йо, знала о его слабостях. Например, что он чертовски беззаботен и порою ленив, любит поспать и поесть. Но все равно любила. Крепко, сильно.
А еще он женился на Анне как только им стукнуло по шестнадцать. Наверное, это отчасти и послужило причиной согласия Оямады на предложение родителей переехать и продолжить обучение в Америке. Она окончила школу экстерном, поступила в Нью-Йоркский университет бизнеса, экономики и управления. Сейчас находилась уже на третьем курсе. В будущем ей предстоит перенять компанию отца. Ну, или передать ее младшей сестре, которая пока что всячески отнекивается от этой роли и видит себя на должности главного аналитического и информационного гения. Что-что, а собирать и обрабатывать информацию сестренка умела.
Время и расстояние приглушили остроту чувств, она смогла радоваться за Йо, искренне улыбаться ему во время общения через веб-камеру. Радоваться за них с Анной, поздравлять с беременностью, присылать игрушки будущему маленькому шаману, которого искренне считала своим племянником.
Она сумела. Пережила. Забыла. Она справилась.
Пошла дальше.
- Так что в понедельник, думаю, мы повеселимся, когда Дуглас неожиданно выздоровеет. Будет ему уроком.
С того конца провода раздался задорный смех Памелы, напарницы по проекту. Та тоже предвкушала развлечение. Нужно же когда-то проучить проклятого бабника. От него не плакали в университете только Памела, Манта и библиотекарь миссис Элфридж. С первыми он не встречался, никогда к ним не подкатывал, а последней на прошлой неделе стукнуло семьдесят лет, и ее Дуглас не интересовал.
Как жаль.
Звонок в дверь прервал беседу.
- Прости, ко мне пришли. Встретимся в понедельник! Да, пока.
Манта нажала на кнопку, окончила вызов и с недоумением посмотрела на входную дверь. Кто бы к ней мог прийти?
За время учебы в Нью-Йорке друзей она так и не завела, с однокурсниками близко не сходилась. Те не очень любили девушку из-за маленького роста, хотя Манта и вытянулась после школы аж до полутора метров! Впрочем, ее игнорирование товарищей по факультету не слишком огорчало, только не после впечатляющих приключений в деревне Добби. Она жила, общалась с Мосуке, который пожелал остаться в ее компьютере и переехать в Америку. Пожалуй, подругой она могла назвать только Пэм, такую же заучку, как и сама Оямада.
Звонок повторился, немного более нетерпеливый. С Памелой они закончили проект еще вчера вечером, разве что родители переслали что-то курьером? Но тогда бы они обязательно позвонили, предупредили, чтобы дочь ждала посылку.
Манта открыла дверь и замерла.
На пороге стоял Йо Асакура. Камера, даже самая точная, не могла передать реальности в полной мере. За то время, что они не виделись, шаман еще больше вытянулся, слегка раздался в плечах, хотя и остался все таким же сухопарым. И начал отращивать волосы, теперь они свободно падали на плечи, касались лопаток.
- Привет, Манта! - махнул рукой Йо, улыбаясь.
Девушка смешливо сморщила носик. Он совсем, совсем не изменился.
- Пустишь?
- Ох, да, проходи, - Оямада смутилась, отошла, открывая дверь шире.
От Йо донесся слабый писк, и только сейчас девушка обратила внимание на пухлый сверток, который шаман прижимал к груди.
- Это мой сын, Хана Асакура, - Йо развернул цветастое, украшенное ромбическим узором одеяльце и показал подруге маленького человечка.
Совсем крохотного, с чубчиком светлых волосенок на большом лбу. Он недовольно морщился, жевал губки, но когда распахнул глаза, Манту поразил их яркий янтарный оттенок. И серьезный-серьезный, совсем как у взрослого, взгляд. Как будто малыш понимал все, что происходит вокруг. Просто сказать не мог.
- Проходи. Будешь чай? Или, может, что-нибудь посерьезнее? - самостоятельная жизнь научила готовить, стирать, убирать дом и еще множеству разных вещей. Манта удивлялась, как этого не умела делать Анна, жившая по большей части самостоятельно. Ей вот пришлось выкручиваться ради независимости, хотя родители и предлагали переехать в их дом, где есть прислуга, повар, шофер и многое другое. Но Манте хотелось одиночества.
- Не откажусь от обеда, в самолете просто ужасно кормили, - закивал шаман.
- Согласен с Йо, - Амидамару как всегда появился неожиданно.
Манта подпрыгнула.
- Прости, не хотел тебя напугать, - повинился самурай. - Рад встрече, Манта.
Сколько времени ушло, чтобы отучить его от вечных приставок “доно” к именам. Потому что настоящие друзья так не говорят.
- Я тоже рада видеть тебя, Амидамару, - Манта прошла на кухню. - И нет, я не испугалась, просто… не ожидала. Уже и забыла, что вы предпочитаете не расставаться. Думала, ты не покинешь Японию.
- Моя клятва верности Йо, как и наши дружеские узы, сильнее моей привязанности к земле, где я родился.
- Понимаю, - Оямада поставила разогреваться рис с соусом карри. В домашней готовке она отдавала предпочтение родной кухне, хотя в будние дни и перекусывала фаст-фудом. - Так что привело вас в Америку?
Кухня отделялась от гостиной всего лишь высоким столиком, поэтому Манта без труда видела своих гостей. Йо поставил спортивную сумку с вещами на пол и крепко держал сверток с сыном, машинально его покачивая.
- Анна оставила меня, - произнес он, серьезно, без тени улыбки и легкомысленности.
- Как?! - Манта развернулась и уставилась на друга. Она никак не могла поверить в услышанное. Анна слишком добивалась положения жены Йо, положения члена знаменитого клана Асакура, чтобы вот так запросто расстаться. Или не расстаться?
Йо усмехнулся, пожал плечами, потревоженный неловким движением младенец недовольно пискнул, и шаман бросил на него испуганный взгляд. Затем поднял глаза на подругу.
- После родов, ее сила увеличилась. То, что она дала чистой душе дорогу в наш мир повлияло на ее способности итако. Моя бабушка предложила ей продолжить обучение, повысить свой уровень, чтобы овладеть новыми возможностями. Анна согласилась. И уехала. Официально мы все еще женаты, но… мы не виделись уже три месяца.
То есть практически с рождения ребенка. Подобное не укладывалось в голове.
- Но… это же ваш сын…. Как она могла?
- По традициям клана Асакура, после рождения ребенка, родители возвращаются к своим обязанностям, а воспитанием занимаются старшие члены семьи. Так было со мной, я не видел родителей с самого детства, почти не знал отца, мной занимался дед. К сожалению, сейчас он приболел, бабушка заботится о нем. Отец где-то пропадает, а мать занята своими обязанностями мико. Изначально планировалось, что ребенка мы оставим Тамао под охраной ведьм и Рю, однако они все разъехались. Тамао нашла священное место, которое требуется охранять, в данный момент она и ведьмы проходят обучение, чтобы открыть гостиницу для таких, как мы. Рю колесит по стране, и, если честно, опыт обращения с детьми у него нулевой, - Йо говорил и говорил, изливал наболевшее. Он даже не обратил внимание на поставленную перед ним тарелку с карри. Взгляд его устремился в никуда, он не видел даже Манту перед собой. - Первые месяцы с Ханой было просто. Он ел и спал, даже толком не отрыгивал. Но затем начались плач, слезы. Я совершенно не представляю, что делать с таким маленьким ребенком, не знаю, чего он хочет, не понимаю его, - сердце Манты сжалось от того отчаяния, что пропитывало голос Йо.