— Твой экс? — напряженно спросил он.
Она кивнула.
— Уильям Бэйлор Третий. Первого я никогда не встречала, второй казался довольно милым парнем. Видимо, в данном случае яблоко упало очень далеко от яблони.
— Как сильно он тебя избил?
— Сломанный нос. Смещение челюсти. Опухоль гортани. Это он пытался меня душить. Два треснутых ребра. И целый набор шишек и синяков.
— Я очень, очень надеюсь, что ты выдвинула против него обвинения, — все так же напряженно, даже злобно произнес он.
В этом месте ей всегда становилось трудно.
— Не выдвинула.
— Почему?
Они въехали в подъездную аллею.
Хоуп подождала, пока он припаркуется и заглушит мотор.
— Я не стала выдвигать обвинения, потому что не говорила об этом никому, кроме отца, Мама в тот момент была очень больна. Мы думали, она умирает. Отец просил ничего ей не говорить, я согласилась.
Лунный свет проникал сквозь стеклянную крышу, она видела удивленное лицо Мака и знала, каким будет следующий вопрос.
— Но твой бывший муж до сих пор работает в приходе твоего отца? Что за черт!
В самом деле, что за черт!
— Таково было решение отца. Тебе лучше поговорить с ним.
Хоуп вылезла наружу, отперла парадную дверь и вошла в дом. Мак последовал за ней. Она услышала, как он включает сигнализацию.
Хоуп собиралась немедленно лечь в постель. И постараться забыть прошедший час.
— Хоуп?
— Да. — Она не обернулась.
— Мне очень жаль, что с тобой все это случилось. Бэйлор заслуживает того, чтобы ему надрал задницу кто-то покрупнее и посильнее.
Эта спокойная убежденность чуть не погубила ее. Чтобы побороть собственные опасные и кровожадные мысли, она задержала дыхание и медленно выдохнула.
— Это больше не имеет значения.
Она с трудом оторвала ногу от ступеньки и стала подниматься, не остановилась, пока не прошла весь коридор и не оказалась в собственной спальне.
Черта с два это не имеет значения! Сама мысль о том, что мужчина может ударить женщину, казалась невероятной, непостижимой, и тот факт, что преподобный Арчибальд Минноу не прогнал подонка бившего его дочь, и продолжал спокойно с ним сотрудничать, просто абсурд.
Не удивительно, что Хоуп терпеть не могла отца. О чем вообще думал этот человек? Маку захотелось позвонить ему и потребовать ответа. А потом устроить небольшой ад бывшему мужу, причинить серьезную боль.
Хоуп быстро отмела предположение, что нападение на приют может иметь отношение к ней нелегко убедить. Но Мак мало что мог сделать в час ночи. Опустился на диван и закрыл глаза. Интересно, как сильно пострадало здание. Пожарная бригада приехала быстро. Конечно, прихожей, можно сказать, больше нет, но пожарные, скорее всего, не дали огню распространиться на основную жилую часть. Даже при самом удачном исходе обитательницам придется где-то жить, пока здание полностью не отремонтируют. Предложит ли Хоуп свои услуги волонтера в другом приюте? Ей следует понять, пряток больше не будет. Сегодня все прошло нормально, но в следующий раз удача может отвернуться.
Мак постарался дышать медленнее. Годы жизни, проведенные на грани опасности, показали, как важно уметь быстро успокоиться, расслабиться и поспать хотя бы несколько часов.
Когда он проснулся три часа спустя, в половине пятого, в доме было тихо. Мак проверил систему сигнализации, хотя был уверен, что она исправно работает. Хоуп в своей комнате, Мэйвис, разумеется, еще не вставала.
Он выпил стакан воды, надел кроссовки и отправился в подвал на беговую дорожку. Он всегда любил бегать, и когда мог, бегал на свежем воздухе.
Двадцать восемь минут и пять миль спустя он почувствовал себя гораздо лучше. Стянул футболку, вытер вспотевшее лицо. Повесил ее на шею, намереваясь отправиться в душ.
Поднимаясь, Мак услышал еле уловимый звук, кто-то сдвинул стул. Мэйвис? Возможно. Он тихо преодолел оставшиеся несколько ступенек и осторожно выглянул из-за угла.
Хоуп сидела за столом, подогнув под себя босые ноги, в пижаме, да-да, пижаме с дельфинами. Ужасного парика уже не было, длинные светлые волосы собраны в небрежный низкий хвост. На лице ни грамма косметики. Она читала газету.
Она очень, очень красива.
Но какого черта встала в пять утра?
— Привет.
Она подпрыгнула чуть не на целый фут. Страницы разлетелись. Схватившись рукой за сердце, уставилась на него, щеки вдруг порозовели.
— Никогда так больше не делай. — Она наклонилась подобрать с пола газету.
Он увидел полоску загорелой кожи там, где топ выбился из пижамных шортов. Видимо, Хоуп любила проводить время у бассейна. Ее кожа была шелковисто-гладкой, и, когда она выпрямилась, ему пришлось быстро отвести глаза.