- Зато Максим Суханов и Женя Миронов, зато Маковецкий, Панин!
- И всё? А в старшем поколении - вы десятками имена называть будете! И то, иных уж нет... И культуры нет. Причём не только в стране у нас, но и в мире.
- Увы, тут согласен полностью. Согласитесь, культура - изначально страх перед божеством, опасение сделать что-то "не так". В более развитых обществах культура - это страх сделать что-то "не так" перед другими, для другого человека. Какой внутренний мотив - самому ли в грязь лицом не упасть, другому ли не навредить - сейчас второстепенно, но...
- А вот и не второстепенно! Самому лицом в грязь не упасть - это только о себе и думать. А другому не навредить - вот культура. Другому сделать хорошо ради него самого - вот культура! Добавлю к вашему: не только боязнь сделать "не так" божеству, но и ублажить его, умилостивить, порадовать - в основе культа. Понятно, с выгодой для себя - но всё ж постараться-то для другого! Ну, а культура - следующий шаг: трудиться на радость другим, хотя бы и безвозмездно. Сорадования ради красоте! А сейчас на всех плевать, думать только о себе - вот хороший тон! Собственную грязь возводить в достоинство! Шмякнуться в неё, изгваздаться и на раздутом из этого скандале пиар сделать! Мерзко... Редко, очень редко кто думает, как бы свободой своей не помешать другим свободам. Безлюбье просто жуткое.
- Время апокалипсиса?
Звездочея резко остановилась:
- Да. Да! Уточню: межсезонье. Агонизирует одна великая эпоха - и рождается другая.
- Значит, обещанное время сатаны?
- А что такое сатана, по-вашему?
- Антипод Бога, - не очень уверенно сказал Павел - всё-таки, далёк был от всех тех материй.
Лиза огляделась. Уже стемнело, и Арбат сверкал фонарями, витринами, вспышками фотоаппаратов, но в переулочках сгустились желанные сейчас темнота и тишина. Туда Лиза и увлекла Павла - в один из пока ещё жилых дворов, с ностальгически кривенькой лавочкой и неизменным ясенем посреди.
- Вот сами рассудите, Паша. Если Бог - это всё, абсолютно всё, то что? Какие у Него могут быть антиподы?
- Хм. Всё?
- Ну, да. Если Он всё сотворил, если Он - единство и источник всех противоположностей. Если всё в мире крутится по той причине, что Он так хочет, если Он всегда был и будет, то что же тогда сатана?
- А! - вспомнил Павел Библию, - он один из ангелов. Восставший и падший.
Лиза улыбнулась. И не стала вдаваться в дальнейшие детали. Павел и всё сам поймёт.
- Сейчас не время сатаны, Паша, сейчас время гнева. Божьего гнева.
- За что?!
- А если переформулировать? А если не "за что", а "для чего"?
Психолог задумался.
- Это всё меняет. Тогда это не казнь - а возрождение.
И Лиза не удержалась - пылко обхватила Павла и звонко чмокнула в щёку. И тут же отпрянула.
- Но помучиться придётся. Когда это роды давались легко?
Павел улыбнулся смущённо:
- Мне узнать не дано.
- Не дано?! - расхохоталась звездочея. - Много вы о себе воображаете, мужчина! Вот погодите, будет жена рожать, будете детей растить - и всё поймёте, и всё прочуете в лучшем виде!
Павел прямо закостенел. С такого ракурса он не задумывался... а вот вообще никогда или в последние годы, психолог припомнить не мог. Работа, работа, клиенты, статьи, очищение от комплексов и гнёта чужих проблем под чутким руководством супервизора, поиск способов разгрузки помимо того, мимолётные и ни к чему не обязывающие романы... но - это? Они с Вероникой о детях и подумать не успели. То есть, уговорились вскользь, что сначала карьера, квартира и все дела, а дети затем, но на том всё и увяло... А ещё он же собирался говорить правду и ничего, кроме правды.
- Я пока не думал об этом, Лиза. Совсем. Да и не с кем...
Звездочея осеклась от своей неловкости. "Вот же заболталась, дурында, небось в самое больное ему ткнула. Вот не можешь ты без того, чтобы человека не ушибить, проклятая..."
- Лиза, что с вами? Что-то болит?
Она через не могу улыбнулась в ответ:
- Спасибо, Паша, всё уже нормально.
А он решился. Думал-то сказать заветное около её подъезда, хитрый лис - она бы после всякий раз мимо ходила и вспоминала бы - но чувство уже не умещалось в нём, рвалась из Павла его правда - и больно было, и страшно, и сладко до удушья...
- Лиза, я люблю вас.
Занятая распятием самой себя за причинённую Павлу обиду, она сначала его и не услышала. Потом ей показалось - ослышалась. Вскинулась, всмотрелась - испуганно, дико. Но взгляд мужчины выражал больше, чем слова - и Лиза сердцем приняла его правду. Сразу. Не сомневаясь и не жеманясь.
Положила ладонь ему на руку. Долго выдохнула, вздохнула и на новом выдохе ответила правдой: