Выбрать главу

    Варфоломей тихонько вытащил из кармана пакетики. "С одной дозы женщина всю ночь не даст тебе покоя; с двух - станет рабыней твоих желаний, с радостью будет исполнять любое", - вспомнились объяснения драггера.

    Варфоломей подумал - и высыпал в Лизино мороженое все три.

    

    Что Лиза поплыла, Варфоломею стало видно минут через десять. Он поторопил официанта со счётом, женщине сказал:

    - Отвезу тебя домой, с большой суммой в метро опасно.

    Она же пыталась противиться навязчивому звону в ушах, на его слова едва отреагировала. Он взял её чуть выше локтя, повёл к машине. Лиза едва видела улицу перед собой - вяжущая слабость начала разливаться по телу, колени дрожали.

    - Тебе плохо? - поинтересовался Варфоломей, пристёгивая Лизу.

    Та повела ладонью - говорить сил не было. Хотелось забиться в тёмный угол, под толстое-толстое одеяло, скрыться от нарастающего звона в ушах. И ужасно хотелось пить.

    Варфоломей встревожился, не переборщил ли он с дозой. Может, в больницу её?

    Но пока ехали, дурнота Лизы прошла - и начало накатывать то, ради чего Варфоломей всё и затеял. Лиза изумлённо смотрела на собственное тело, отказываясь верить, что оно может быть таким... жадным. Взгляд невольно задерживался на любом предмете, который можно было бы вогнать в себя, утихомирить разрастающийся голод. Она тяжело дышала.

    Варфоломей прибавил газу.

    Мало что уже соображающую, почти пополам согнувшуюся , он провёл Лизу мимо консьержки в подъезде.

    - Ротавирус, - бросил он на ходу пожилой охраннице, и та испуганно спряталась в своём закутке: подхватить гулявший по столице желудочный грипп ей не улыбалось.

    - А теперь давай как следует попрощаемся, - сквозь леденящую истому услышала Лиза, стоило только захлопнуться входной двери в квартиру.

    Попятилась, выставив вперёд руки, хотя больше всего ей хотелось сейчас распластаться на полу, раскрыться настежь - и чтобы... а-а-а!

    - Мне плохо, Фолли... У меня первый день... цикла... не надо... прошу тебя, уйди...

    Но Варфоломей схватил Лизу за локти, протащил в спальню, несильно толкнул на кровать. Платье задралось. Скольжения ткани по бёдрам хватило, чтобы смести остатки Лизиного сопротивления - сознание взбесилось. Принять в себя мужчину немедля! Скорей же! И поглотить - всего!

    А Варфоломей стоял и снимал на камеру мобильника, как Лиза сдирала с себя остатки одежды, словно жгли они её, жгли!

    - Давай, детка, ещё. Покажи, как ты меня хочешь. Покажи, шире, шире. Умничка. Теперь мы всегда будем так играть, девочка. Тебе же не понравится, если эта картинка попадёт на твои страницы в соцсетях, правда? Значит, буду приходить к тебе, когда твоего нового не будет. Да раскройся же, раскройся, ты хочешь. А почему бы и нет? Сколько поклонников сразу у тебя появится... О, да, это заводит. Но такая ты будешь только моя. Моя. Ты же моя, да? Давай, покажи, какая ты моя... Лакомая какая...

    Пока тело сотрясалось в судорогах неудержимой, неутолимой, раздирающей лоно и разум похоти, душа стояла рядом, держала женщину за руку и тихо плакала, глядя на безумную ухмылку, вымазанную кровью, на пиршество победителя. Душа знала - ровно через час его насмерть собьёт машина, разобьётся об асфальт и телефон. И душа плакала от бессилия что-либо изменить. Она видела и черноволосую девушку, что назовёт себя вдовой Варфоломея - носит уже его ребёнка. Из этого сироты вырастет ещё более несчастный человек, нежели отец. И многих и многих несчастными сделает... А всё потому, что я, существо с печатью проклятия, которое обрекает на мучения всех, кто рядом.

    - Нет, - шевельнулись порванные спекшиеся губы. - Нет.

    Душа натянулась, дёрнулась ещё, ещё... дотянулась. И, зубами себе помогая и обломанными ногтями, сумела развязать несколько узлов. Беременная восторженная поклонница Варфоломея. Он сам. Их сын...

    

    *

    

    Между смутными изломанными фигурами лиловой лентой пронеслась мелодия. Она ширилась, росла, пока совсем не прорвала сновидения - и стало понятно: будильник.

    - Поднимайся, - успела какая-то из фигур шепнуть Лизе и растаяла окончательно.

    Охнув от резкой боли внизу живота, Лиза еле дотянулась до будильника - такой судорогой свело. А кроме, ломило спину и руки. Но как-то выключила.

    Увидела свои обломанные ногти. Дёрнулась. Вспомнила всё, её заколотило.