Варя ссутулилась в уголке кухонного дивана, опустив голову. Щёки и уши жгло невыносимо. Волосы девушка распустила по плечам, гардиной надёрнула чёлку на лицо и усиленно сосредоточила себя на единственной мысли: "Хорошо, что Петька этого не видит и не слышит". К счастью, парень уже шёл на поправку, не завтра - послезавтра можно будет встретиться.
Растерянный и бледный, Игорь шагал между дочерью и самозабвенно кричащей женой.
Лиза сидела рядом с Варей, очень прямая, очень спокойная, полуопустив глаза и мягко опокоив сложенные в замок руки на столе.
- Да, Ира, именно ты - спокойно. Взрослая тут - ты, и если твой ребёнок делает что-то тайком от тебя, это не его вина, а твоя.
- Здесь мой дом, и я решаю, чему тут быть, а чему - нет!
Лиза помолчала, но ни Игорь, ни Варя голоса не подняли. Пришлось самой:
- Дом такой же твой, как и Игоря, так и Вари.
- Вот! - воскликнула Ира. - Да! Потому нельзя ставить всех перед фактом, надо советоваться!
Лиза выставила вперёд ладонь:
- А ты готова - советоваться?
Ира остановилась, села, посмотрела Лизе в глаза, ударила пальцами по краю стола:
- Ты мне что тут судилище перед мужем и дочерью устраиваешь, на каком праве?
Лиза не смутилась, хотя вся сцена уже почти достала до печёнки. Во всяком случае, разлитие желчи присутствующим обеспечено.
- На том, что это мои брат и племянница. Но я не об этом, Ира. Ещё раз прошу - давай поговорим спокойно. Варя пожалела и принесла в дом собаку...
- Зная, что я это запрещаю!
- Пожалуйста, не перебивай. Твоя дочь проявила доброту, пожалела живое существо, попавшее в беду. Да, твоя дочь не подумала о всех последствиях, поступила импульсивно. Да, она нарушила правила вашего общежития, но, может, пора пересмотреть правила?
Возникла тишина. Изумлённая, вязкая, холодная. Никто не двигался, все смотрели на Лизу, Лиза смотрела на Иру.
Наконец, та собралась с мыслями и заговорила.
- Лиза, если бы ты была матерью, ты бы меня поняла. Но тебе не дано. Всё же попробую объяснить. Я не хочу, чтобы мой ребёнок приучался подбирать всякую дрянь и тащить её в дом. Сегодня она подобрала блохастого щенка, завтра приведёт какого-нибудь бомжа, потому что и его - жалко. Или того хуже - пожалеет пропойцу-неудачника, женится на нём и поволочёт на своём горбу, как образцовая русская баба. Это же так по-русски - подбирать объедки и пытаться из них конфету лепить! Не хочу своей дочери такой судьбы.
Лиза, которую на протяжении этого монолога старательно оскорбили не менее трёх раз, совсем уж собралась плюнуть в лицо невестке, что подбирать всякую дрянь и лепить из неё конфету - семейная черта Звонарёвых. Но время вдруг потекло словно в замедленной киносъёмке - случалось с Лизой такое в минуты крайнего волнения - и она увидела, как всё-таки вырываются на волю эти гадкие слова. Ира отшатывается от их пощёчины, исходит чёрным дымным облаком проклятия, и его чад валится на Варю и всех-всех-всех её детей - Лиза в одно мгновение провидела и вереницу больных, изувеченных судеб... о, нет! Цепочку зла надо замыкать на себе, пусть будет плохо мне одной.
Лиза опустила голову, показывая Ире: услышала. И внятно, разделяя паузами слова, произнесла:
- Прошу тебя, дай Варе испытательный срок, хотя бы месяц. Если за этот месяц вы поймёте, что жить со щенком не получается, что Варя не справляется, отдадите мне, возьму. Варя всегда сможет общаться с собакой, в любое время, благо до меня - десять минут пешком. Но сейчас - прошу - пойди навстречу доброму сердцу дочери. Подумай о том времени, когда тебе понадобится стакан воды.
- Ирочка, - решился вставить слово Игорь, - похоже, это вариант?
Ира помолчала. Обвела взглядом всех, повернулась к Варе:
- Месяц. Щенка из комнаты не выпускать. Если будет запах или грязь, сразу отдам Лизе. Разговаривать с тобой весь этот месяц не буду.
Варя хотела было фыркнуть, что переживу как-нить, ты и так со мной не говоришь, а вопишь только, да и то, когда не на работе, но вспомнила сидящую рядом прямую ледяную Лизу. Откинула волосы с лица, разогнулась:
- Договорились... ма.
Над ночной и невыносимо потому электрической столицей буянила мартовская метель тревожного огненного цвета. С высоты шестнадцатого Лизиного этажа казалось, что где-то неподалеку полыхает пожар.
Как обычно, после сильного душевного напряжения, уснуть Лиза не могла. Сидела в придвинутом к окну кресле, опиралась на подоконник будто на подушку, и прокручивала, и прокручивала мысленно стычку с Ирой. Поругала себя, что от гнева в какой-то момент чуть крышу не снесло совсем. Усмехнулась: вот же репей эти Варюхины словечки. Девчонка, конечно, тихая сапа, и очень возможно потому, что на следующий же неправильный Ирин шаг отреагирует радикально.