Она пошла по тропинке к дому, мимоходом погладив вынырнувшую из высокой травы собаку. Скоро она вернулась, неся что-то в руке. Лунный свет блеснул на этом предмете, и Витек задрожал еще больше: ему показалось, что в руках у девушки нож. Однако, когда она подошла ближе, он понял, что зрение обмануло его: это были ножницы. В другой руке она держала маленький ролик пластыря. Парень вздрогнул, когда неестественно холодные пальцы девушки коснулись его шеи, но покорно ждал, пока она заклеит пластырем ранки и царапины.
– Матери скажешь, что поцарапался о ветку, или упал. В общем, выдумай что-нибудь. И не вздумай говорить правду! Если я узнаю об этом… Тогда тебе действительно не поздоровится! Теперь иди. Завтра ночью приходи сюда.
Витек торопливо кивнул и бросился бежать, больше не сдерживаемый странной гипнотической силой девушки.
Неладное Сергей почуял, еще только подходя к дому: на кухне горел свет. Он уже решил, что его забыл выключить пьяный отец, но входя в дом услышал всхлипывания матери. Он вбежал на кухню и увидел, что мать сидит за столом и плачет, сжимая в руках давно остывшую чашку чая.
– Мама, что случилось? Этот… Он снова бил тебя?
Мать замотала головой и еще сильнее залилась слезами: – Нет… Сереж, заболел он… Сегодня в больницу возила – сказали, в город надо ехать. На обследование, потом – на операцию.
Сергей шагнул в комнату. Отец, скрючившись, лежал на диване. Лицо его было серым от боли. Парень вернулся на кухню: – Что с ним?
– Желудок… Допился.
Вечером следующего дня Даша снова сидела на берегу в ожидании подруги. Днем в магазине ее огорошили новостью, что дядю Васю Семенова увозят в город на операцию. Видела она и Сергея, правда, мельком. Он казался хмурым и явно не выспавшимся, когда садился в автобус вместе с отцом. Деревенские кумушки говорили, что у Василия то ли рак, то ли язва.
Алена не появлялась довольно долго. Солнце уже давно опустилось за горизонт, от реки потянуло холодом. Даша уже собралась уходить, когда, наконец, появилась Алена.
– Привет, подружка! Заждалась?
– Конечно! Ночь ведь уже… Ты всегда так поздно приходишь… Почему? Почему не днем?
Алена рассмеялась: – Даш, ну подумай сама: днем ты всегда занята, если я начну отвлекать – у тебя начнутся проблемы с матерью. Да и мне днем есть чем заняться: все-таки и бабушке помочь надо, и дома прибрать… Да и поспать я с утра люблю!
– А где Витька? Даже не привычно видеть тебя без него, он же за тобой как хвостик таскается!
Алена хихикнула: – Дала ему выходной. Ты-то, смотрю, тоже без кавалера!
Даша погрустнела: – Он отца в город повез, в больницу. Да и какой он мне кавалер. Он же и провожать-то меня ходит, только потому, что ты так велишь.
Алена загадочно улыбнулась: – Не переживай, подружка! Скоро все изменится! Сам, по доброй воле будет перед тобой на задних лапках стоять!
– Ален, слушай, неудобно говорить об этом… Но у бабы Васи случайно ничего не пропало?
Девушка нахмурилась: – Да я внимания не обращала. А почему ты спрашиваешь?
– Я сегодня в магазин заходила. А там у тети Марины кулон на шее. Она, правда, спрятала его, когда меня увидела, но я заметить успела. Вроде, я его раньше у бабы Васи в шкатулке видела… Помнишь, в кованой такой? Мы еще, когда маленькие были, любили украшения из нее перебирать. А твоя бабушка говорила, что они редкие, что таких сейчас не найдешь.
Глаза Алены сузились и потемнели: – Маринка в бабушкиных украшениях? Ну, я ей задам.. Будет знать, как старушек обирать! Ты уверена, что это именно тот кулон?
– Да не вполне… Я ж его буквально мгновение видела. Хотя, не должна бы ошибиться…
– Ладно, подружка, разберемся. Давай пройдемся немного – и по домам. Устала я что-то сегодня.
Позже, в тот же вечер, Алена давала наставления Вите: – Найди эту шкатулку. Спроси у матери, если не скажет – сам весь дом перерой, но найди! Ты понял меня?
Парень кивнул: – Понял, Алена.
– Так иди!
Он развернулся и пошел, то ступая прямо по тропинке, то с шумом продираясь через заросли. Глаза его были полузакрыты. Походка напоминала походку пьяного. На шее краснели свежие ранки.
Дом Ракитиных, в самом центре деревни, чаще называли «Информационным центром», или «телебашней», хотя на башню он совсем не был похож. Наоборот, это был, должно быть, один из самых маленьких, низеньких и невзрачных домов в деревне. Но именно здесь жила Марина, мать Вити, местная продавщица и главная деревенская сплетница. Именно отсюда и растекались по деревне новости и слухи. Сегодня, однако, Марине было не до новостей. В доме Ракитиных бушевал скандал.