Линда Плант
Лучшая половина мафии
(Крестная мать)
«Народ нельзя покорить, если сердца женщин хранят его корни. И пока это так, не важно, насколько сильны завоеватели и мощно их оружие».
Пролог
Арест Томазо Бускетты — одного из хорошо осведомленных членов мафии, который оказался доносчиком, — повлек за собой не только облаву в высоких кругах трех нью-йоркских семей, уходящих корнями в Палермо, но и величайший в истории судебный процесс над мафией.
Предполагаемый глава семьи Гамбино, Пол Кастеллано, со дня на день ожидавший ареста по подозрению в вымогательстве, был убит при входе в закусочную на Манхэттене.
Энтони Коралло по прозвищу Дакс, Кармин Персисо и Энтони Салерно, Толстый Тони, были приговорены к ста годам заключения каждый. Обвинители считали, что лишь такой срок может положить конец всемогуществу донов, которые обычно ухитрялись вести свои дела даже из-за решетки. Если у дона был хотя бы малейший шанс выйти на волю, его власть сохранялась, приказы беспрекословно выполнялись и он продолжал представлять угрозу для общества. Пожизненное заключение кардинально меняло ситуацию.
Впервые появилась реальная надежда на то, что бессмертная и непобедимая мафия доживает последние дни. С этой минуты считаться членом семьи стало не только опасно, но и невыгодно. Если даже главари оказались бессильными перед правосудием и не смогли избежать заключения, отделавшись штрафом, то что говорить о мелкой сошке! В таких условиях мало кто захочет связать себя «семейными узами».
Бускетта стал первопроходцем, за которым последовала вереница тех, кто был готов нарушить омерту — кодекс молчания, существующий в мафии. В Соединенных Штатах арестовали множество так называемых новичков — американцев во втором-третьем поколении, получивших прекрасное образование. Боссы подвергли сомнению состоятельность показаний новичков, в результате чего трещины, наметившиеся в структуре этой мощной Организации, углубились и привели к расколу.
Правительство США установило, что в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году прибыль Организации от игорного бизнеса составила пять миллиардов, а от мошенничества с госзаймами — семьсот миллионов долларов. И это не считая прибыли от торговли наркотиками, которая не подлежала исчислению, но предположительно превышала указанную сумму вдвое. Причем эта отрасль деятельности Организации контролировалась из Италии и непосредственно с Сицилии — родины мафии. Палермо всегда сохранял контроль над торговлей героином в США.
В то время когда Бускетта давал в Нью-Йорке свои показания, на Сицилии произошла катастрофа местного значения — арест Леонардо Каватайо, Ленни. Он недавно занимался торговлей наркотиками, но обладал бесценной для правоохранительных органов информацией о наркобаронах.
В Штатах стремились обезглавить своего дракона, а итальянцы и сицилийцы, опираясь на показания Бускетты и Каватайо, мертвой хваткой вцепились в своего. Тысяча полицейских была спешно выслана морем в Палермо. В результате облавы четыреста шестьдесят восемь мафиози были арестованы по обвинению в ста десяти убийствах, ограблениях, торговле наркотиками, вымогательстве, мошенничестве, взяточничестве и содержании публичных домов. Сотни тех, кого не удалось арестовать, были объявлены в розыск. Следователи добились разрешения на отмену тайны банковских вкладов и получили таким образом доступ к счетам мафии.
Палермо стал похож на разворошенный муравейник. На стенах железобетонной, неприступной, как средневековая крепость, тюрьмы, в которой содержались подозреваемые, пока шло судебное разбирательство, появились надписи: «Долой мафию».
На улицах города веселились и танцевали люди, атмосфера напоминала всенародный праздник по поводу окончания Второй мировой войны. Воодушевление росло; казалось, деспотической власти, правящей на Сицилии на протяжении столетий, пришел конец.
И тут оно не заставило себя ждать: жестокое, кровавое возмездие. Празднование оказалось преждевременным, а ликование незаметно превратилось в панический ужас. Два крупных полицейских чина были застрелены в результате вооруженного нападения неизвестных. Пятеро мировых судей, необходимых для проведения процесса, один за другим исчезли, суды отчаялись собрать нужное количество присяжных. Свидетели либо отказывались от показаний, либо как сквозь землю проваливались в самый неожиданный момент. Показательный суд над мафией напоминал скорее публичное ее оправдание.