Грациелла всегда была глубоко религиозной женщиной, поэтому каждое воскресенье ходила к мессе, прежде чем повести детей на утреннюю службу. Семейство Лучано занимало целую скамью в церкви и пользовалось всеобщим уважением в общине. Роберто посещал церковь только по большим праздникам, уступая просьбам жены, но оказывал общине значительную финансовую помощь.
Однажды в воскресенье падре проводил Грациеллу после службы домой. Дверь кабинета Роберто была плотно прикрыта, и они решили не беспокоить его, а подождать в холле, где ярко горел камин. Роберто попрощался со своими гостями и вышел к ним, бросив на жену недоуменный и недовольный взгляд. Какого черта она притащила в дом священника? Грациелла представила их друг другу, подала кофе и, извинившись, удалилась.
Падре казался несколько смущенным и не знал, как перейти к делу. Наконец, заикаясь от волнения, он стал говорить о том, что его прихожане переносят гораздо больше лишений, чем могли бы, потому что часть вещей — самое необходимое, например одежда, которую церковь собирает и раздает бедным, — разворовывается и перепродается затем на черном рынке.
— И почему же вы пришли с этим ко мне?
Падре густо покраснел и заверил хозяина, что не хотел обидеть его. Он уставился в горящий камин, боясь встретиться глазами с Роберто, который, как он знал, ведет дела с американцами, но не имеет отношения к итальянским рэкетирам, совершающим бандитские нападения на церковные склады.
— Они отнимают жизни у своих же соотечественников. Дети и взрослые, у которых нет работы и крова, погибают от голода и холода. Мне нужна ваша помощь, дон Лучано. Я в отчаянии, и мне больше не к кому обратиться.
Роберто впервые услышал в свой адрес обращение «дон». Он поправил падре, настаивая, чтобы тот называл его просто по имени, и заверил, что лично займется этим делом.
В следующее воскресенье состоялись крестины Фредерико. Когда семья Лучано появилась в церкви, взгляды прихожан обратились к Роберто, который направился к своей скамье. Под гулкими сводами пронесся взволнованный шепот. После службы падре благословил его, и все кинулись к нему, чтобы произнести слова благодарности и коснуться его руки.
Впервые за шесть месяцев люди получили продукты и одежду. К невероятному изумлению Роберто, падре, лицо которого сияло от счастья, поцеловал ему руку и крепко обнял. Во всей общине не было в эту минуту человека, который бы не возносил господу молитвы о здоровье и благополучии Роберто Лучано.
— Благодарю тебя, сын мой. Для тебя это тоже послужило хорошим уроком. Огонь побеждается огнем, но гораздо труднее научиться справляться с тем пламенем, которое полыхает в груди каждого из нас.
Эти слова глубоко запали в душу Роберто, и в тот вечер он не единожды повторил их про себя. Он осознал, что обладает реальной силой и властью над людьми и что при желании может направить ее на благо. Черный рынок надоел ему, и он стал подумывать о том, чтобы завести легальное предприятие — возделывать свои земли, построить на них заводы, которые приносили бы доход и позволили бы ему выйти из дела Кароллы. Если, конечно, ему разрешат сделать это.
К лету Роберто прикупил еще две фермы по соседству с виллой. Учитывая продукцию с новых земель, он смог, несмотря на жесткую конкуренцию, заключить несколько выгодных экспортных контрактов. Его заводы по производству консервов увеличили мощность, бизнес процветал быстро. Роберто понимал, что просто так сказать Каролле «большое спасибо, до свидания» ему не дадут, тем более что он вложил в свое дело часть денег Организации. Поэтому он решил, что лучшим способом рассчитаться с Кароллой и со временем освободиться от него будет предложение процентов с нового бизнеса с условием права создать свою собственную семью. Если они договорятся, то его самого скоро станут называть так, как это по ошибке сделал падре, — доном.
Роберто размышлял как раз над этим, запершись у себя в кабинете, когда ему позвонил Этторе Каллеа и сообщил, что в ближайшее время состоится встреча у Кароллы — дата и место еще не определены — и что ему как главе одного из филиалов Организации надлежит на ней присутствовать.
Через неделю ему велели вылететь в Гавану. Для него забронировали номер в отеле «Фалькона», который был полностью арендован Организацией. Номера в пентхаусе предназначались для боссов, посторонних в отель не допускали, а в огромный конференц-зал можно было войти, только предъявив специальный пропуск.