Всем подали напитки. Кое-кто достал блокноты и ручки. Счастливчик Лучано сидел во главе стола с Мейером Лански по одну руку и доном Корлеоне — по другую. Он призвал собравшихся к тишине и поблагодарил их за то, что они приняли его приглашение. Кроме того, он заявил, что его резиденция переносится на Кубу и он намерен вести свои дела по всему миру оттуда. Он попросил всех о том, чтобы впредь его называли обычным именем, Сальваторе Луканиа, и выразил пожелание, чтобы американские власти не узнали, где он сейчас находится. После он прочел телеграммы с извинениями от тех, кто не смог по разным причинам присутствовать на встрече — кто-то был болен, кто-то сидел в тюрьме, — и призвал всех помолиться о выздоровлении Джозефа Кароллы. Роберто видел, как Пол снова принялся изображать почтительного сына и даже поднес к глазам платок. По окончании своей вступительной речи он уступил место Мейеру Лански, который был избран председателем. Счастливчик откинулся в кресле и, обводя внимательным взглядом присутствующих, стал слушать Мейера, который объявил первый пункт повестки дня.
«Вопрос о Сигеле». Сигел не получил приглашения на эту встречу, и теперь всем стало понятно почему.
— Есть только один способ наказать человека, который обворовывает своих, — подался вперед Лански. — Он должен уйти, джентльмены. Я прошу поставить этот вопрос на голосование.
Собравшиеся проголосовали единогласно, и с этой минуты Сигела можно было считать покойником. Заседание прервали на ужин и продолжили в четверть одиннадцатого. К этому времени почти все насущные проблемы были обсуждены и разрешены, или по крайней мере так казалось. Роберто пил только кофе и держался особняком, но не по собственному желанию, а потому, что чувствовал себя аутсайдером среди представителей американских семей, которых здесь было большинство. Лишь около одиннадцати вечера Роберто стало понятно, зачем его вообще сюда пригласили. Пол Каролла кивнул председателю, прося слова, и поднялся с места.
— Прежде всего хочу заметить, что я обосновался на Сицилии. Я находился там даже тогда, когда итальянцы уступили союзникам и американцы сформировали военное правительство. Тогда я предложил свои услуги в качестве переводчика, и меня взяли на работу в штаб. Таким образом, я получил возможность внедриться в сеть операций черного рынка на территории оккупированной Италии. У меня было больше купленных американских солдат, чем все вы, вместе взятые, съели за свою жизнь гамбургеров. И это не считая офицеров самого высокого ранга. Они раскрыли для меня двери военных продуктовых и промышленных складов. А благодаря своему положению я мог беспрепятственно передвигаться по стране. Впрочем, я всегда соблюдал осторожность, чтобы не вызвать подозрений. По документации вы можете убедиться в том, что мой оборот составлял около миллиона долларов, скрытых от налогообложения. Я продавал из-под полы медикаменты и сигареты, пенициллин и сахар, оливковое масло и пшеницу. Мне даже удавалось перевозить грузы по стране в военных эшелонах.
Лански начал нетерпеливо постукивать карандашом по столу. Ему надоела похвальба Кароллы, и он прервал его, прося перейти к делу, потому что повестка дня еще была далеко не исчерпана.
Каролла поднял свои пухлые руки и извинился, затем обвел сидящих за столом доверительным взглядом.
— Я сообщил вам все эти детали, чтобы показать: моя семья живет не только за счет отчисляемых процентов. Я клянусь, у меня есть возможность принести Организации огромную пользу и деньги, которые позволят ей стать еще более могущественной и процветающей. И вторая причина, по которой я подробно рассказал вам о своей деятельности: я хочу стать преемником отца после его смерти и прошу одобрения Синдиката.
Мейер снова остановил его жестом, выразительно постучав ногтем по циферблату своих часов. Каролла обратился к Роберто Лучано:
— Мой друг, присутствующий здесь, принял из моих рук дело, когда я покинул Сицилию и занялся другим. Он преуспел и даже купил землю, построил на ней заводы. И теперь экспортирует апельсиновый сок, оливковое масло и фрукты.
Каролла встревожился, едва Лански сообщил о том, что получил от его отца послание. Старик догадывался о планах сына и сделал еще одну попытку поставить его на место. Роберто выпрямился в кресле и напрягся, когда Пол продолжил:
— Во время своего пребывания на Сицилии я несколько раз ездил в Танжер и менял лиры на доллары. Это очень прибыльное дело, но вместе с ним открываются и другие возможности. Я планирую поставить на широкую ногу импорт «дури». Это можно делать через Сицилию прямиком в Нью-Йорк, используя заводы Роберто Лучано как прикрытие. Я гарантирую многомиллионную прибыль, и у меня уже все схвачено.