— Как провели Рождество? — Голос шофера искажался защитной перегородкой. Он поправил зеркальце заднего вида. — Видно, к вечеру подморозит.
Пирелли молча кивнул. Ему не хотелось вступать в разговор. Он понимал, что уже никогда не сможет забыть Софию. Но между ними все кончено. Это было странное ощущение, словно какая-то часть его души сжалась до прежних размеров и встала на свое обычное место. Он вернется в Милан, сразу возьмет положенный отпуск и проведет его с Лизой, загладив вину перед ней. Мысли о собственной семье давали ему чувство защищенности. Он в страхе думал о том, как много мог потерять.
София привыкла жить со своими секретами, оплетая себя паутиной лжи, чтобы не попасть в ловушку прошлого. Вот и сейчас ей не составило труда обмануть Луку. Вообще это оказалось проще простого, потому что ее уже не мучило чувство вины. Чем больше она сочиняла про свой разговор с комиссаром Пирелли, тем спокойнее становился Лука. Снег все падал, словно окутывая ее белым коконом. Она была в своем собственном тайном мире, подвластном лишь ей одной, и знала, что Лука ничего не подозревает.
Когда они подъехали к «Роще», снегопад усилился. Оглянувшись, она увидела, как легко закрылись ворота с электронным управлением.
Лука высадил ее у парадного крыльца, а сам объехал дом и оставил машину на заднем дворике. Не успела она стряхнуть снег со своей шубки, как Грациелла распахнула дверь и ласково втащила Софию в просторный вестибюль.
По лестнице сбежала Роза, обернутая банным полотенцем.
— Здесь есть крытый бассейн. Мы купались! — сообщила она с восторгом.
Мойра свесилась с перил. С ее мокрых волос капала вода.
— Мы плавали голышом. Так здорово! Ты еще не видела второй этаж, София. Это просто дворец!
Женщины тянули Софию в разные стороны, показывая ей достоинства нового дома, и все это время Лука ходил сзади и улыбался, румяный от удовольствия. София говорила все то, что положено говорить в таких случаях.
Грациелла написала длинный список покупок, и Лука пытался в нем разобраться, небрежно обняв ее за плечи. Оба весело смеялись. Всем казалось, будто с плеч их свалилась огромная тяжесть, а София вела себя как ни в чем не бывало. Никто и не догадывался о том, что ждало их впереди.
Как только Лука уехал за покупками, София окликнула Терезу и поймала за руку Розу, которая хотела вернуться в бассейн.
— Позовите маму и Мойру. Мне надо поговорить со всеми. И поторопитесь, у нас мало времени.
Они стекались в вестибюль из разных частей дома. У Мойры еще не высохли волосы. София стояла в дверях гостиной и энергично махала руками, приглашая их туда. Когда все вошли, она плотно закрыла двери. Тереза сразу поняла: что-то случилось.
— Это насчет Пирелли, София?
— Да. Присядьте, потому что я не знаю, как бы помягче сообщить вам свои новости.
Мойра, которая всегда слегка робела перед ошеломляющей красотой Софии, затаив дыхание смотрела на ее безупречное лицо. Эта женщина наполняла комнату своим присутствием.
Все с напряженным вниманием слушали ее хрипловатый голос.
— Сидите тихо и не перебивайте меня. У нас не так много времени, а нам еще надо выработать четкий план действий.
Женщины терпеливо ждали. Выдержав паузу, она начала сразу с главного:
— Джонни Морено — не тот человек, за которого он себя выдает. Это приемный сын Пола Кароллы. Его настоящее имя — Лука. Лука Каролла.
Лука загрузил в «бьюик» еще две сумки с продуктами и с трудом закрыл крышку багажника: здесь было столько еды и вина, что им хватит на несколько месяцев. Он пробежал глазами список и, убедившись, что ничего не забыл, довольный, поехал на заправочную станцию. Он отсутствовал около двух часов.
София стояла, скрестив руки на груди и впиваясь пальцами в предплечья — так сильно, что ногти вонзались в кожу. Атмосфера в комнате накалилась. Ее окружали испуганные, потрясенные лица.
Она продолжила:
— Он не должен ни о чем догадаться. Мама начнет готовить, а потом мы сядем обедать — как будто ничего не случилось. Его надо чем-то отвлечь, чтобы он нам не мешал. Мы с Терезой запрем все выходы из дома и, как только убедимся, что он не сможет убежать, будем есть. Мы все вместе сядем за стол, как и договорились. Он может показаться неопасным, но не забывайте: Пирелли сказал, что он обладает исключительной силой, судя по тем жестоким ранам, которые были нанесены его жертвам… Если вы дрогнете, если в какой-то момент почувствуете страх, ты, Мойра, вспомни своего Фредерико, ты, Роза, вспомни Эмилио, Тереза — Альфредо, а ты, мама, думай о папе, о моих детях и о Константино… Все вы должны постоянно держать в голове то, что он сделал. Наши молитвы услышаны: мы наконец-то свершим правосудие. Ведь мы хотим этого, верно?
С застывшим лицом, похожим на красивую маску, она посмотрела по очереди на каждую женщину. Тыльной стороной ладони Роза смахнула слезы с глаз, боясь встретиться с проницательным взглядом Софии.
— Роза? Роза?
София нависла над ней. Девушка судорожно сглотнула и приподнялась со своего кресла.
— Ты хочешь отказаться, Роза? Если да, то лучше скажи сразу.
— Нет… нет…
— Хорошо. Тогда вытри слезы. Мойра, что с тобой?
Левая нога Мойры непрестанно подергивалась, как будто жила собственной жизнью.
— Со мной все в порядке, — откликнулась Мойра, — я думаю, нам надо держаться всем вместе, тогда будет легче. Вот только… Что, если мы ошибаемся?
— Тогда пусть это докажет. Мы дадим ему такую возможность. А сейчас иди оденься, и ты тоже, Роза. Вы все должны выйти к обеду нарядными. И ведите себя так, как будто ничего не знаете.
Грациелла сидела, сложив руки на коленях и закрыв глаза, точно в молитве.
Тереза прошептала дрожащим голосом:
— Может, ты зря рассказала об этом маме?
Но София покачала головой:
— Мама нам нужна. Она должна подсыпать порошок в его тарелку. Ведь она всегда подает еду на стол.
Грациелла заговорила. В отличие от Терезы голос ее был совершенно твердым.
— Я молю Господа, чтобы ты не ошиблась. Теперь я смогу умереть спокойно.
София встала на колени перед Грациеллой и взяла ее за руки.
— Мама, у него будет возможность ответить на все наши вопросы. Мы сделаем это, только когда убедимся в его виновности, не раньше.
Было видно, что Тереза боится. Вся ее бравада померкла на фоне расчетливой холодности Софии, и теперь она, которая привыкла за всех принимать решения, растерянно смотрела на Софию, ожидая ее указаний.
Все еще стоя возле Грациеллы, София нагнулась к ее уху.
— Я принесу тебе таблетки, мама. Мы истолчем их в порошок… Ты всегда держишь в рукаве носовой платок и могла бы взмахнуть им — вот так…
Словно играя, София вытянула из рукава Грациеллы кружевной носовой платочек. Однако это была не игра: она показывала, каким образом Грациелла всыплет порошок в тарелку Луки.
— Как мы это сделаем, София? — спросила Тереза.
Красивое, похожее на маску лицо повернулось к Терезе. Темные раскосые глаза завораживали.
— Он виновен, Тереза, я знаю. Я всегда испытывала к нему какую-то неприязнь, но не понимала, с чем это связано. Он должен умереть медленной мучительной смертью.
— Кто из нас это сделает?
— Никто в отдельности. Мы сделаем это все — вместе.
Со двора донесся автомобильный гудок, и Тереза подошла к окну, дрожа всем телом.
— Это он. Он приехал… — запинаясь проговорила она. — Заворачивает на задний дворик.
Снег еще не успел засыпать следы от колесных шин. Роза сидела в конюшне, вся дрожа от страха. Лука выгружал продукты из машины и трижды проходил мимо нее. Она слышала, как крышка багажника с шумом захлопнулась, и он в четвертый раз прошел мимо, весело насвистывая. Осторожно выглянув из дверей конюшни, Роза увидела, как он заходит в кухню.
Она поспешила по длинной гравийной дорожке к большим железным воротам, закрыла их на навесной замок и цепочку, потом подбежала к машине и вынула ключ, оставленный Лукой в замке зажигания. С гулко бьющимся сердцем она отправилась в кухню, быстро скинула с себя шубку и стряхнула снег с волос.