Но ко мне явился Амур и гневно сказал:
«Берись за перо и пиши, не оставляй свою дочь
ради этой слишком долгой и утомительной тишины».
В Бордо Елизавета встретилась с Жанной д'Альбре. Крёстной матери удалось подбодрить молодую королеву перед испытанием, которого она так боялась, – встречи с Филиппом II. В сопровождении короля и королевы Наварры 20 декабря Елизавета вступила в По и провела Рождество в их обществе. Её свита была тоже принята с истинно королевским гостеприимством. Часть багажа дам и кавалеров была отправлена в Байонну, так как горные тропы в Пиренеях стали непроходимыми из-за непогоды. Действуя по совету, данному послом Шантонне, король Испании направил туда конвой с мулами, везущими пустые сундуки и вместительные корзины, куда была помещена часть багажа Елизаветы и её дам для перевозки по морю. Перед отъездом из По Елизавета получила ещё одно поэтическое послание матери:
– О чём для тебя, дочь моя, я от всей души молю Творца, так это, чтобы он был тебе превыше матери и отца, мужа и друга, чтобы послал тебе процветанье вместо несчастья и озарил твои тёмные ночи радостью и счастьем.
Последний день декабря молодая королева провела в Сен-Жан-де-Пье-де-Порт, где ей предоставили триста пятьдесятмулов, чтобы дать отдых уставшим лошадям.
На границе, в ожидании Елизаветы, собрались множество самых знатных дворян Испании. Антуан де Бурбон в надежде на то, что Филипп II сам приедет встречать супругу, хотел провести с ним переговоры насчёт возвращения части Наварры, захваченной испанцами. Но католический король так и не приехал. Послами, назначенными Филиппом для приёма Елизаветы, были герцог Инфантадо и его брат, кардинал-архиепископ Бургоса. Причём это назначение было воспринято французским двором как знак уважения, ибо дом Мендоса, главой которого был герцог, отличался привязанностью к дому Валуа. Инфантадо прибыл в Памплону 1 января 1560 года в сопровождении своего сына, маркиза де Сенете, и внука, граф де Салдафия. В свиту герцога входили сорок конных телохранителей, облачённых в одежды из золотой парчи, десять дворян-привратников с золотыми цепями и двадцать пять лакеев, одетых в ливреи из малинового бархата. Недаром его годовой доход составлял 100 000 дукатов. Кардинала Мендосу сопровождали сорок пажей, пятьдесят знатных кавалеров и священнослужителей, которых возглавлял его родственник, виконт де Гельвес. Кроме того, с герцогом Инфантадо и кардиналом Мендосой приехали герцоги де Нахара и Франкавиллья, графы Тендилья, Медика, Рибадавия, маркизы де Монтес Кларос и де лос Велес, три благородных кавалера дома Мендосы, граф Альба де Листа, назначенный дворецким Елизаветы, и дон Габриэль дела Куэва, маркиз де Коэльо, старший сын герцога де Альбуркерке. Количество лошадей этих кавалеров и их свиты исчислялось четырьмя тысячами. Поскольку ни кардинал, ни герцог не понимали по-французски достаточно хорошо, в качестве переводчиков их сопровождали епископ Памплоны и доктор Мальвенда. Филипп II лично составил для послов инструкции, дающие представителям дома Мендосы полномочия на то, чтобы принять свою госпожу и сопроводить к мужу. Ещё там указывались продолжительность путешествия Елизаветы и церемонии, которые должна была строго соблюдать как сама королева, так и испанская знать. Их встреча должна была состояться в горной долине возле монастыря Нуэстра-Сеньора-де-Ронсесвальес.
Примерно в лиге от Ронсесвальеса снег начал падать с такой скоростью, что королева была вынуждена придержать своего коня и искать временное убежище. Хотя Елизавета сильно страдала от холода и усталости, никакие уговоры не могли заставить её сесть в носилки. Наконец, после утомительного перехода, 2 января путешественники увидели с горной вершины внизу ряд строений с низкими крышами: это были часовня и монастырь Нуэстра-Сеньора-де-Ронсесвальес. Преодолев перевал де Валькарлос, они приблизились к дверям церкви, где собрались настоятель и братия. Справа от паперти стояла группа вельмож в тёмных плащах, которые прибыли из Эспиналя, деревни в миле от монастыря, чтобы первыми увидеть прекрасную невесту своего монарха. Этими дворянами, чьё богатое алое и золотое одеяние не могли скрыть скромные мантии, были маркизы де Сенете и де лос Велес, а также графы де Медика и де Баньека.
Когда король Наварры помог Елизавете сойти с лошади, её щеки внезапно окрасил яркий румянец. Впоследствии она призналась, что один из её французских слуг шепнул ей, что, по его убеждению, возглавлял эту группу кавалеров наследник графа де Миранды Суньига-и-Бакан, не уступавший в родовитости самому королю. Первой войдя в церковь, Елизавета приблизилась к главному алтарю. Неф и хоры церкви по приказу короля были устланы богатыми персидскими коврами. Алтарь был ярко освещён и мелодичные голоса распевали отрывки из хоровых служб, обычно исполнявшихся в часовне Мендосы, великого кардинала-архиепископа Бургоса, чьё музыкальное мастерство было известно во всей Испании. Одновременно приятные ароматы курильниц услаждали обоняние молодой королевы, преклонившей колени перед алтарём для молитвы. Через некоторое время Елизавета встала и, поклонившись толпе лиц, заполнивших часовню, прошла через дверь справа от алтаря, сообщавшуюся с внутренними помещениями монастыря.