В чем я уверена на сто процентов — этот день не забуду никогда. Сохраню в памяти мельчайшие подробности и ощущения от полета.
Тиран не торопится возвращаться в «Юпитер». Он просит пилота о смене курса и сообщает координаты. Наша цель — обширная территория дворцово-парковой усадьбы «Архангельское». Вертолет приземляется неподалеку от Юсуповского дворца. Облик и размеры «Подмосковного Версаля» отзываются во мне восхищением. Я бывала здесь ранее. Мы гуляли по Пушкинской аллее с сестрой и племянником солнечными летними днями. Однако сейчас здесь — ни души.
Приятный теплый ветер ласкает кожу и играет с локонами, пока мы неспешно идем к главному дворцу. В умиротворенной тишине окружающих пейзажей минуем красивые террасы, скульптуры и балюстрады.
Смотритель усадьбы, средних лет мужчина, провожает нас во внутренний двор. Фасады монументального здания богаты наличием колонн. Потертости на строении выдают многослойность проведенных реставраций.
Я моргаю несколько раз подряд, поскольку замечаю круглый накрытый столик с двумя стульями. А рядом стоит высокий худощавый юноша в форме официанта. Его взгляд устремлен вдаль. Если бы не вздымающиеся на вдохах широкие плечи, я бы подумала, что он — еще одна статуя.
Тиран молча берет меня за руку и ведет к столику. Мы присаживаемся, и «статуя» моментально оживает, приготовившись внимательно выслушать наш заказ.
Я по-прежнему с трудом верю в происходящее и скептически смотрю на Архипова перед собой, изучающего меню в твердой обложке.
Он — чертова загадка. В первую нашу встречу вынуждает меня взять его член в рот, после чего жестоко толкает на ринг и наблюдает за моим крахом, а спустя пару дней отправляется со мной в вертолетную прогулку и завершает ее самым потрясающим способом: романтическим ужином в невероятном месте.
У него биполярное расстройство?
Потому что... я не знаю, как оправдать его поступки. Тирана швыряет из крайности в крайность.
Безусловно, его последний жест может растопить лед в сердце самой неприступной женщины. Никто и никогда не делал для меня ничего такого, и я уже начинаю чувствовать, как в животе зарождаются бабочки...
Однако я помню, что рассказывали девочки из агентства.
Мужчины способны на галантные поступки, от которых порой сносит крышу, и советовали не обольщаться на этот счет, ведь по большей мере они идут на роскошные жесты, чтобы потешить свое эго. Такие мужчины, как Архипов, покупают женское обожание, а не добиваются его. Они отдают себе отчет в том, что это недолговременно, и им не обязательно стараться ради минутного самоудовлетворения.
Он привел меня сюда ради забавы.
Глава 17
Как я ни напрягаюсь и ни осекаю себя, Тиран топит мою напускную холодность. Он задает много личных вопросов, подбирается к самой моей сути. А самое главное — выглядит заинтересованным. Или он вправду увлечен моей историей? Не знаю. Боже, я запуталась... Этот мужчина невероятно противоречив.
Ужин просто потрясающий. Я готова облизать пальцы, только это не входит в рамки столового этикета. Не стану говорить Архипову, что даже его повар в апартаментах готовит менее вкусно.
Мой собеседник интересуется жизнью, которая была у меня до него: где училась, где жила, работала ли, с кем жила...
— Почему ты бросила учебу?
Я перестаю чувствовать вкус потрясающей пасты с морепродуктами. Медленно прожевав, глотаю креветку.
— Я бы не смогла совмещать обучение и заботу о племяннике. Пришлось выбрать что-то одно.
Нет. Не совсем так. Я не выбирала. Я сделала все необходимое.
— Ты не жалеешь, что поставила под удар собственное будущее?
Его вопрос зашвыривает меня обратно в прошлое, в вечер злосчастной аварии, когда примерно те же отвратительное и беспощадные слова я выкрикнула Ренате.
Я прикладываю салфетку к уголкам губ и демонстративно отодвигаю тарелку с остатками еды (умопомрачительной на вкус, честно). Аппетит пропадает окончательно.
— Какой смысл сейчас думать об этом? — отвечаю вопросом на вопрос непроизвольно огрубевшим голосом. — Я бы принимала решения в пользу Артема снова и снова. Этого чудесного ребенка я люблю больше жизни. И мне все равно, что он не успевает за своими сверстниками по школьной программе. Не имеет значения, капризничает ли он, слушается ли меня. Главное — пусть будет здоровым!
Тиран слушает меня очень внимательно, чем подкупает еще сильнее. Он вдруг тяжело сглатывает и опускает глаза, как будто моя боль может быть ему знакома.