«Самая могущественная женщина в мире» — описание, что дала архимагистр юной ученице, не имеющей связей и влияния, союзников и друзей. Горькая, но пьянящая, пилюля — власть, и Йеннифэр её проглотила, не запивая. Как же иначе, Тиссая воспитывала свою лучшую ученицу.
Йеннифэр не хотела признавать свою привязанность к Тиссае, к этой спокойной, закрытой, и точно расчетливой чародейке. Однажды, когда Истред ласково прижимал её к себе, Йеннифэр вспомнила о ректорессе и ехидно отметила, что Тиссая, наверное, и в постели-то не раздевается, так и остаётся в своем простом платье. Подумала и расстроилась, потому что никогда не смогла бы ни подтвердить, ни опровергнуть свою шутку-догадку. А ведь Тиссая для неё значила незаслуженно многое. Она её наставница, учитель, человек, что разглядел в ней талант, возвысил. Йеннифэр бы с радостью отозвалась Тиссае на дружбу, всегда отвечала на её редкие улыбки, значащие больше миллиона чужих, но Тиссая оставалась Тиссаей, холодной, немногословной, жадной на комплименты и одобрения ректорессой. А у Йеннифер не было никого другого, от того и было так больно день за днем наблюдать за её движениями и жестами, знать, что человек — для тебя — весь мир, а ты для него — лишь тарелка в дорогом сервизе, разбить жалко, но по сути — совсем не важна.
Позже Тиссая доказала свое безразличие, не отвоевав Йеннифэр место в Аэдирне, тем самым предоставив молодой чародейке с завышенными амбициями самостоятельно выбивать обещанное. Тиссая де Врие согласилась отправить Йеннифэр на родину, но стоило ветру измениться, как корабль с обещанием причалил к берегу Нильфгаарда. Но она отвоевала заслуженное. Рисковала ли Йеннифер из Венгерберга отбив у Фрингильи короля прямо на балу, пожалуй да, но сие действие полностью сошло ей с рук, и всем была безразлично чертова четверть эльфийской крови у неё в венах. Значит, и Тиссая, всесильная ректоресса, могла бы проявить больше энтузиазма. Могла и не стала. Тарелка упала на пол, разлетевшись на тысячи острых осколков, а у Тиссаи остался ещё целый сервиз.
«Ну, и к черту старую дрянь». Иного Йеннифэр выбрать не могла, да и разве важны все прошлые связи и привязанности, когда она будет повелевать королями. Но горькая пилюля оказалась пустой внутри.
Король не желал подчиняться и требовал повиновения от неё. Просил прятать любовниц от жены, варить противозачаточные зелья для случайных связей, отвары для зачатия для законной жены. Политические игры даже не были интересными, только грязными и до банальности простыми. Магия, от которой зависело возвышение, оказалось бесполезной и не нужной среди подданных, которые не хотели видеть и намека на её превосходство. Отрадой стала любовь. Страсть женатых баронов и князей к её лицу и телу, добытых кровавой жертвой. Быть желанной было приятно, но она всё же была одинока среди холодных, бесконечных коридоров.
Потом был мертвый ребенок, девочка, чьего имени она не запомнила. Была боль и тоска по собственным мечтам. По обещаниям Тиссаи де Врие. Боль переросла в обиду. Обида в злобу и ненависть.
Тиссая не забыла про свою ученицу. Находила её не раз в самых отдаленных концах света, отыскивала и просила вернуться, будто бы было куда и к кому возвращаться.
— Йеннифэр, ты станешь незначительной, если останешься здесь, — Тиссая смотрела прямо в фиалковые глаза своей повзрослевшей ученицы.
— А в капитуле я буду иметь огромный вес, ах как же, не смеши, ректоресса.
— Подумай от чего ты отказываешься, и главное — зачем? Пожалеешь потом.
— Это вряд ли, — Йеннифэр слегка ухмыльнулась на слова бывшей наставницы, припоминая придворных псов, лающих на неё в Аэдирне, и не слишком отличающихся членов Капитула.
— Ты сможешь вернуться, я все устрою так, никто тебе и слова не скажет, — Тиссая словно и не слышала ответных замечаний. Продолжала давить. — Аретуза…
— Мне все равно на Аретузу, — резко остановила её Йеннифэр. — Если больше нечего сказать, оставь меня.
— Йеннифэр, я предлагаю хорошую сделку. Возвращайся пока не поздно исправить ошибки.
— Ты называешь мои решения — ошибками, ректоресса, — Тиссая не заслуживала упоминания её имени в разговоре. — Я же называю их выбором, и при том правильным. Что я получу присоединившись к тебе, мне известно. Я не хочу жить одной Аретузой, как делаешь это ты. И в прочем, о целях твоего визита я тоже догадываюсь, хочешь спасти меня, ректоресса, чтобы я была благодарна. Только вот у меня все замечательно.
Тиссая несколько секунд постояла напротив Йеннифэр и молча исчезла в портале.
Йеннифэр из Венгерберга осталась посреди комнаты, вновь совершенно одна. Склока с Тиссаей приятно будоражила кровь, хотя саму встречу трудно было назвать приятной, она определенно вносила разнообразие. И горечь. Очередное напоминание о несбывшихся надеждах заставило её предаться воспоминаниям, а затем отринуть их. Тиссая искала её, преследуя свои интересы, вновь обещала горы, там где стоял лишь холм, но она хотя бы искала и просила вернуться. Йеннифэр презирала Тиссаю. Или думала, что презирает.
Тиссая принесла в её жизнь только обман, заставив жаждать того, чего сама не хотела и что, как оказалось много позже, цены не имело. Славу придворной чародейки ей сыскать не удалось, да и на редкость неприятное это было занятие. Внешность не подарила желанной любви, не то что придворных, но и простых конников и знахарей. Подругу она предала ещё давно, а новые связи заиметь не сумела среди глупых людей, не видящих дальше одного метра в удалении от себя. Истред оставался единственным любившим её человеком, но она безжалостно выкинула его и жизни. И только Тиссая искала её.