Повернувшись на голос, я вижу перед собой Ангела.
— Привет, — говорит он мне, улыбаясь.
— Ну здравствуй, — отвечаю. Пытаюсь улыбнуться в ответ, но боюсь, выходит паршиво, потому что он спрашивает:
— Всё в порядке?
— Да, — на автомате возвращаю себе привычное равнодушное выражение лица, чтобы действительно выглядеть «в порядке».
— Так поздно на улице, — замечает он таким тоном, будто вспомнил интересный факт из истории человечества.
— Я мусор выбрасывала.
Он будто бы только после моих слов замечает за моей спиной баки, качает головой:
— Что-то туплю, извини… а всё равно поздно уже. Давай провожу?
У меня дыхание перехватывает — это самое неожиданное, что я могла от него услышать. И в то же время самое ожидаемое.
— Не стоит, — отмахиваюсь, — сама дойду.
Он в удивлении смотрит на меня — ещё бы, наверное, раз дружит с Балериной, он невероятно хорош, не привык, чтобы ему отказывали. А я не привыкла соглашаться на какие бы то ни было предложения. Вот и всё. Вот и решили, чего стоять?
— Убери чёлку с лица, — вдруг выдаёт Ангел, — я хочу посмотреть на твои глаза.
— Не на что там смотреть, — отвечаю, — глаза как глаза.
— Глаза у всех особенные, — улыбаясь, говорит он.
— Но не у всех же они есть, — пытаюсь пошутить, но у меня, как повелось, ничегошеньки не выходит.
— Но у тебя они есть, — отвечает незамедлительно, — дай посмотреть.
— Иди-ка ты на хрен.
Но Ангелу, видимо, наплевать на все мои возражения. Пальцы-щупальца пробегаются по плечам, по щекам, и вот он уже по-хозяйски приподнимает мои волосы, пристально вглядываясь в моё лицо.
— А глаза у тебя, — говорит спустя пару секунд, — цвета солнца. Красивые. Я прав?
У меня дар речи пропадает будто. Осознаю, что не знаю, как на это всё ответить. Ударить, конечно, хочется, но больше — сказать что-нибудь. И в итоге решаю выбрать самое верное и самое простое — отвечаю правдой, отвечаю тем, что думаю:
— Я уже говорила, куда ты можешь идти.
Он улыбается — и опускает руку:
— Такие глаза красивые, а слова такие грубые.
Я смеюсь. Не сдерживаясь, смеюсь, почти до кашля, а когда осознаю, что смеюсь по непонятной ему причине, становится ещё веселее. Рядом со мной стоит Ангел в человеческом обличии, говорящий со мной самым настоящим грязным человеческим языком. Чистый и невесомый.
Меня сгибает пополам от колик.
— Ты чего? — то ли удивлённо, то ли испуганно, он ко мне наклоняется.
В голове проносятся бегущей строкой слова, услышанные утром.
«Гадить только умеешь, ей-богу, каждым словечком своим гадишь…»
— Глаза мои, — всё ещё смеясь, выдаю я, — это уродство моей души.
И тут уже смеяться начинает он. Так искренне и так радостно, что я невольно засматриваюсь на него.
— Всем бы такое уродство, — в конце концов отсмеявшись, заключает он.
— Каждому своё, — развожу руки, — не всем же должно так везти.
Он улыбается в который раз за эти несколько минут — и я вдруг понимаю, что эта улыбка что-то будит во мне живое.
— Это справедливо? — спрашивает, уставившись на меня.
— Нет, — отвечаю, пожимая плечами.
— Тогда, — говорит, чуть подумав, — поделись со мной своим везением. Пять минут, не больше.
Я сначала думаю, что он намекает на пересадку глаз — странная мысль, конечно, но мне она кажется вполне себе такой естественной, будто иных вообще в этой ситуации быть не может. А потом до меня доходит, что он имеет в виду. Я, конечно, хочу просто молча развернуться и уйти.
— Провожай, — вместо этого говорю я.
И мы идём. Вдвоём. От мусорных баков до моего дома действительно не больше пяти минут — и за это время ни я, ни он, не произносим ни слова. Молча таращимся друг на друга как не знаю кто. Только у самого подъезда я останавливаюсь перед ним, говорю:
— Дальше сама.
— Дорогу к звёздам ни с кем не делят?
И, сказав это, он улыбается. И я вдруг понимаю, что эта улыбка будит во мне дикое желание убить Ангела, повесить его на стену и смотреть на его вечную улыбку каждый день.
Дома меня ждёт сестра — уставшая, засыпающая, но как всегда с искренней, по-настоящему солнечной улыбкой.
Моя сестра, на самом деле — самая красивая девушка из всех живущих на белом свете. Это я знаю наверняка. У неё волосы цвета пшеницы и самые добрые в мире глаза. Моя сестра — самая лучшая из всех, кого я знаю и не знаю, я уверена.