– Я так понимаю, вы тоже хотите, чтобы я обеспечил его отдельным жильем?
– Это не повредит. – Доктор усмехнулся. – Пока он находится в своем мире, он счастлив. Не перечьте ему, дайте все, чего он попросит… по крайней мере, в разумных пределах. И оставьте его в покое. Я понаблюдаю за ним и дам знать, если его состояние изменится в ту или иную сторону.
– Надеюсь, оно изменится к лучшему.
– Конечно, но я бы на это не очень рассчитывал. – Карл посмотрел мне в глаза. – Смиритесь, шеф. Один из ваших парней превращается в марсианина.
Я отстранил Джеффа от работ на поверхности и проинформировал бригадиров, что ему запрещено выходить наружу без сопровождающих или специального разрешения. Затем я поручил ему оранжерею, отделку интерьеров и всякое такое. Это назначение я собирался объяснить дозой радиации, которая может превысить норму и вызвать у него лучевую болезнь, если он продолжит гулять по Марсу. Но он не стал оспаривать мое решение и принял его с той же спокойной, жутковатой улыбкой, которой в последнее время одаривал всех вокруг.
Также я выделил ему маленькую комнату на втором уровне. Как и ожидалось. это вызвало жалобы тех, кто все еще стоял в очереди, но в большинстве своем люди все-таки понимали, что Джеффу действительно нужно уединение.
После переезда он тут же сменил входной пароль, чем немало меня удивил. Этот поступок противоречил правилам станции: генеральный директор и служба безопасности должны были знать пароли от всех дверей. Впрочем, Карл заверил меня, что Джефф не желал никому зла. Он просто не хотел, чтобы кто-то входил в его комнату, и такая небольшая поблажка вполне могла улучшить его состояние. Я согласился, хотя и неохотно.
Какое-то время Джефф не создавал проблем. Он безропотно принял свои обязанности и с работой, судя по отчетам, справлялся прекрасно. Карл держал меня в курсе: его пациент не проявлял никакого интереса к окружающим, но и хуже ему не становилось. По крайней мере, он больше не рассказывал всем подряд о марсианских принцессах и не цитировал по рации отрывки из научной фантастики.
И тем не менее изредка что-нибудь да происходило. Однажды ко мне пришел с необычным запросом начальник снабжения: Джефф попросил несколько стопок конопляной бумаги и столько соевых чернил, сколько удастся выделить под его нужды. Поскольку и то, и другое являлось побочным продуктом оранжерей – как станции Арсия, так и других колоний, – эти расходные материалы не импортировались с Земли, и потому мы не испытывали в них недостатка. Но что Джефф собирался делать с таким количеством письменного материала? Я спросил у Карла, не ведет ли Джефф дневник, и доктор опроверг мою догадку. Он сказал, что просьбу его пациента лучше удовлетворить, если только бумага и чернила не являются редким товаром. Я согласился и на это, попросив, впрочем, начальника снабжения вычесть стоимость материалов из зарплаты Джеффа.
Вскоре после этого ко мне обратилась одна из связисток. Джефф попросил ее послать остальным колониям сообщение: его интересовали любые рассказы и романы о Марсе, какие только найдутся у колонистов. Особенно хотелось ему получить работы Брэдбери, Бэрроуза и Брэкетт, хотя годились и Муркок, и Старджон, и Уильямсон. В обмен Джефф предлагал произведения с диска, который он снял с «Феникса».
В этом тоже не было ничего страшного. Тогда Солнце находилось между Землей и Марсом, поэтому он не мог послать запрос в Хантсвилл. Если он уже все имеющееся прочитал, вполне логично обратиться за помощью в другие колонии. Связистка сказала, что они получили примерно с полдюжины файлов: похоже, рассказы о Марсе пользовались не такой уж большой популярностью. Я попросил ее держать меня в курсе, после чего забыл об этом, сочтя просьбу Джеффа лишь еще одним звеном в длинной цепи его странностей.
Несколько недель спустя ему все-таки удалось вызвать мое раздражение. Как обычно, узнал я обо всем от доктора Розенфельда.
– У Джеффа есть еще одна просьба, – объявил он, когда я заглянул к нему. – Отныне и впредь он предпочитает, чтобы его называли «Ваше Величество» – из уважения к императору Марса.
Несколько секунд я оторопело смотрел на него.
– Вы, конечно же, шутите… – наконец сказал я.
– Боюсь, что нет. Теперь он – император Джеффри Первый, верховный правитель Великой Марсианской империи, военачальник и защитник Красной планеты.
Наступило молчание. Я все ждал, когда Карл улыбнется и подмигнет, но этого так и не произошло.
– Кланяться в его присутствии необязательно, – добавил доктор, – но он требует надлежащего уважения к короне.