– Моя обязанность – помочь в поисках убийцы моего владельца контракта.
– Как думаешь, их теперь снимут с продаж? – спросила Роз, понизив голос.
– Разве перестают продавать машины, когда какая-нибудь из них разбивается? Мир несовершенен.
– Или примут те законы о роботах, о которых все болтают?
– Что бы из себя ни представлял позитронный мозг, у нас его нет. Вымышленные роботы Азимова обладали самосознанием. У Долли же нейроны бинарные, какими мы считаем и человеческие нейроны. У нее нет даже полной нюансов нейрохимии, как, скажем, у кошки. Кукла не может хотеть. Она не может делать моральные выводы – как не может их делать твоя машина. В любом случае, если бы мы такого добились, роботы стали бы не такими полезными для защиты домов. Да, кстати, сексуальные протоколы в этой кукле практически традиционные…
– В самом деле?
Питер кивнул.
Роз потерла туфлей трещинку на кафельном полу.
– Но если принять во внимание, что ему не требовалось нечто… экстравагантное, то зачем ему понадобилась Долли, если он мог получить любую женщину, какую захотел бы?
– Потому что с куклой нет драмы, боли и разочарований. Просто комфорт, идеальная любовница. С бесконечным разнообразием.
– И никогда не нужно беспокоиться о том, чего она хочет. Или любит в постели.
– Идеальная женщина для нарцисса, – улыбнулся Питер.
Собеседования оказались безрезультатными, но Роз ушла из участка только после десяти вечера. Весеннее утро могло быть теплым, но сразу после заката начал дуть прохладный ветер, ероша волосы, которые она наконец-то распустила уже у самой двери.
Зеленый электромобиль Роз все еще стоял возле машины Питера. Он включился, когда Роз к нему подходила, моргнул фарами и втянул в корпус зарядную штангу. Дверь водителя открылась, когда чип в кармане у Роз оказался достаточно близко. Она села и позволила машине пристегнуть себя.
– Домой. И ужин, – произнесла она.
Плавно выруливая со стоянки, машина отправила сообщение в дом Роз. Она доверила вождение автопилоту. Это было не так круто, как вести самой, но безопаснее, когда она так устала, что веки у нее воспалились и отяжелели.
Что бы там Питер ни говорил о разбивающихся машинах. Роз была благополучно доставлена к дому. Тот впустил ее, когда она открыла дверь ключом – у нее стояла хорошая охранная система, но Роз не очень любила технические новинки, – и на нее сразу нахлынули запахи кипящей пасты и поджариваемого в тостере чесночного хлеба.
– Свен? – окликнула она, запирая дверь изнутри.
– Я в кухне, – отозвался ровный голос.
Она оставила туфли возле двери и пошла на запах через обставленную дешевой мебелью гостиную.
Свен готовил без рубашки, и она могла видеть на его спине заплатки в тех местах, где кожа стала хрупкой и потрескалась от возраста. Робот повернулся и встретил ее улыбкой.
– Плохой день?
– Кое-кто опять умер.
Свен положил деревянную ложку на подставку.
– Что ты чувствуешь, если кто-то умирает?
Робот не отличался широким диапазоном эмоций, но ее это устраивало. Ей требовалось нечто вроде опоры в жизни. Роз подошла к Свену и прижалась головой к его теплой груди. Тот обнял ее за плечи, и Роз прильнула к нему, глубоко дыша.
– Что мне надо работать.
– Поработаешь завтра. Тебе станет лучше, когда ты поешь и отдохнешь.
Питер, наверное, спал этой ночью на кушетке в дежурке, потому что, когда Роз приехала в участок около шести утра, на нем были вчерашние брюки и новая рубашка и он уже по горло погрузился в кофе и файлы Долли. Сама Долли стояла в углу – подключенная, но в режиме покоя.
Или такой она казалась, пока не вошла Роз. Глаза Долли проследили за ней.
– Доброе утро, детектив Киркбридж. Хотите кофе? Или кусочек фрукта?
– Спасибо, нет.
Роз развернула второй стул Питера и тяжело на него уселась. Воздух в помещении был наэлектризован ожиданием.
– Фрукта? – спросила Роз у Питера.
– Долли верит в здоровое питание, – пояснил он, бросая салфетку на стол, где лежал недоеденный мандарин. – А еще она в мгновение ока сделала у нас в участке уборку. И мы с ней беседовали о литературе.
Роз повернула стул так, чтобы видеть боковым зрением и Питера, и Долли.
– О литературе?
– О поэзии, – сказала Долли. – Детектив Кинг вчера днем упомянул поэтическую справедливость.
Роз уставилась на Питера.
– Долли любит поэзию. Стил и в самом деле предпочитал умных женщин.