Уголки ее рта дернулись, но она не рассмеялась.
– Но как мы можем попасть на Марс? Небо – это большой тир.
– …и это стало бы проблемой, если бы вы полетели в маленькой и жалкой алюминиевой жестянке, как это всегда делали космонавты. – Геннадий встал, похрустывая замерзшими суставами. Он начал сильно дрожать, а зубы стучали, мешая говорить. – Но если вы з-запустите на орбиту б-бетонный бункер, то сможете не обращать в-внимания на космический мусор. Фактически д-других вариантов у вас нет.
– Да бросьте. Как нечто подобное можно оторвать от земли?
– Так же, к-как это сделала «Царица». – Он кивнул на темную поверхность затопленной шахты. – У ам-мериканцев был п-проект «Орион». А у Советов – аналогичная п-программа на базе ННИО-Три. И те и другие обнаружили, что объект может находиться всего в нескольких метрах от ядерного взрыва, и если будет сделан из правильных материалов, то не развалится, а выстрелит, как пуля из винтовки. Американцы разработали космический корабль, который сбрасывал бы позади атомные бомбы и поднимался на орбиту за счет этих взрывов. Но с «Царицей» все иначе… это была только одна бомба, г-глу-бокая шахта и пирамидальный космический корабль, который выстреливался этим взрывом. Такую конструкцию иногда называли «пушка Жюля Верна».
– И кто еще об этом знает?
– Н-никто, – ответил Геннадий, помедлив. – Я и сам не знал, пока не увидел только что эту шахту. П-пирамиду установили на выходе из нее, примерно там, где мы сейчас с-стоим. Вот почему это место не похоже на любой другой кратер от бомбы на Земле.
– Пошли, – велела она, шевельнув стволом винтовки. – Вы уже синеть начали.
– В-вы не б-будете меня убивать?
– В этом нет необходимости. Через несколько дней весь мир узнает, что мы сделали.
Геннадий кончил заклеивать окно трейлера алюминиевой фольгой. Потом вытянул булавку из пробковой доски возле двери и проколол в фольге крохотную дырочку.
Была ночь, за окном стрекотали кузнечики. Геннадия не связали – более того, он мог свободно уйти, – но, когда он шагнул к двери, Егоров посоветовал:
– Я бы не стал выходить в ближайшие час-другой. А потом… надо лишь подождать, пока осядет пыль.
Его отвезли примерно на пятьдесят километров южнее, на пустой участок полигона. Когда Геннадий спросил, почему выбрали именно это место, Егоров рассмеялся.
– Советы взрывали здесь бомбы, потому что это последнее пустое место на Земле. Оно и сейчас таким осталось, поэтому мы здесь.
Вокруг была лишь выгоревшая степь, а на полигоне сгрудились около сотни грузовиков, фургонов и автобусов, краны, цистерны и вагончики временной стройплощадки. И над этими вагончиками возвышалась серая бетонная пирамида.
– Пушка Верна отправляет груз на орбиту единственным выстрелом, – сказал Егоров. – Перегрузка во время выстрела в тысячи раз превышает силу земного притяжения – достаточно, чтобы превратить тебя в мокрое пятно на полу. Вот почему Советы не могли послать в космос людей – они не смогли придумать, как взрывать последовательно небольшие бомбы. Американцы тоже не добились в этом успеха. Им не хватило мощности компьютеров для расчета симуляций.
Егоров вздохнул и закончил:
– Поэтому они послали на Марс все, кроме людей. Двести восемьдесят тысяч тонн одним выстрелом.
Бульдозеры и краны, цистерны с горючим, порошковый цемент, мешки с семенами и провизией, скафандры и даже разобранный атомный реактор: «Царица» доставила все, что может понадобиться колонистам в новом мире. Ее строители знали, что груз отправился в путь и достиг Марса. Но не знали, где он упал и остался ли после падения в целости.
На следующий день после визита на место взрыва «Царицы» Геннадий сидел возле трейлера с Егоровым, Кыздыгой и несколькими другими должностными лицами новых Советов. Они пили пиво и обсуждали свой план.
– Когда мы обнаружили список грузов, доставленных на место испытания «Царицы», нас озарило, – сказал Егоров, красноречиво разведя руки, освещенные пламенем костра. – Мы внезапно увидели, какие открываются возможности, как сплотить наш народ – и народы всего мира – вокруг новой надежды, когда все надежды уже остались в прошлом. Нечто такое, что сочетает в едином событии проекты первой атомной бомбы и высадки на Луну, которые вдруг обрели свое истинное значение.
Егоров запустил ускоренную программу создания ракеты по принципу проекта «Орион». Материалы для атомных бомб они достать не могли – Геннадий и его коллеги перекрыли к ним доступ плотно и навсегда. Но метастабильные взрывчатые вещества обещали другой подход к решению.