Отлично. Наконец-то момент действовать.
Рукой я подала сигнал.
Первый гвардеец вышиб дверь ногой:
— Гвардия Сюйя! — И ворвался внутрь. Я за ним, под прикрытием двух других, отчаянно борясь с желанием пустить в ход оружие при одном только воспоминании о войне, о том, как пряталась за дверьми, пока повстанцы и лоялисты убивали друг друга на рыночной площади Теночтитлана…
Нет.
Не сейчас.
Внутри было темно, только слабый свет лился из-за двери, ведущей в соседнюю комнату; туда успело пробежать несколько человек.
Я едва не бросилась в погоню, но Ли Фай остановил меня, схватив за плечо. Я ведь магистрат района; гвардейцы не смели рисковать моей жизнью. Это раздражало, но, согласна, правилам ведения боя меня не обучали. Я кивнула в знак, что все поняла. Солдаты метнулись за беглецами следом. Раздались выстрелы. Первый негодяй упал, схватившись за плечо. Гвардейцев я уже не видела, перестрелка продолжилась за дверным проемом.
А потом наступила тишина. Мертвая. Осторожно обогнув стойку, я заглянула в комнату.
Свет, который я видела, шел от голограмм; изображение было, но звук отсутствовал. На полу валялись чипы. Я едва не раздавила один из них.
В углу, у деревянной панели, полулежало тело маленькой, покрытой морщинами женщины сюйя. Рядом — ее ружье. Гвардейская пуля угодила ей прямо в грудь, отшвырнув к стене.
Теколи скорчился рядом с нею, демонстрируя покорность всей позой. Два гвардейца стояли по обе стороны от него.
Я мрачно улыбнулась.
— Вы арестованы.
— Я ничего не сделал! — взмолился Теколи, пытаясь сесть прямо.
— Оказанного сопротивления достаточно. Это серьезное преступление. — Я быстро оглядывала комнату, и взгляд зацепил знакомый образ в одной из голограмм: китаец в одеждах евнуха, фигуру которого постепенно сменяла картина джонок, плывущих среди штормовых волн.
Голограмма Папалотль.
Которую запрещено копировать или продавать где-то, кроме как в мастерской автора.
Мне вспомнились пропавшие чипы, и я вдруг ясно поняла, на чем Теколи зарабатывал столько денег. Он крал ее произведения, копировал и продавал копии на черном рынке. А Папалотль, без сомнений, все узнала. И случился скандал.
Но для Теколи все могло обернуться куда серьезнее. Он воин; к таким, как он, закон беспощаден. За подобное преступление ему грозила смертная казнь, его семью ждал позор. Папалотль должна была замолчать. Раз и навсегда.
«Он высосет все соки».
Мауицо не мог и предположить, насколько был прав.
Взгляд Теколи столкнулся с моим, и молодой человек, должно быть, понял, какое отвращение я к нему испытываю. Смысла выкручиваться больше не было.
— Я не убивал ее. Клянусь, не убивал! — Казалось, он вот-вот заплачет.
— Уведите его. Разберемся в отделении, — процедила я сквозь зубы.
И Мэй-Линь, одна из служащих, вошла в мой офис, пока я печатала предварительный отчет.
— Ну как?
— Все еще настаивает на своей невиновности. Говорит, нашел ее уже мертвой и только воспользовался тем получасом, чтобы стереть свои отпечатки там, где они могли быть, чтобы никто не догадался про махинации с голограммами. — Мэй-Линь принесла с собой картонную коробку, укрытую сверху листом бумаги. — Его вещи. Решила, может, вам захочется взглянуть.
Я вздохнула. Глаза жгло от работы с компьютером.
— Пожалуй, стоит посмотреть. — Мне уже было известно, что хотя мы и обнаружили пропавшие чипы на месте сбыта контрафактной продукции, но аудиоряда к голограмме с лебедем нигде не было. Теколи утверждал, что не брал его. Не то чтобы я отказывалась ему верить окончательно…
— Я принесу вам чая с жасмином, — произнесла Мэй-Линь и исчезла за дверью.
Рассеянно я перебирала вещи Теколи. Ничего примечательного: кошелек, ключи, бумажные юани — едва ли хватило бы даже на табак… Лабретка, отполированная до блеска за время долгого ношения. Пакетик сладко пахнущих семян, до сих пор не вскрытый…
И многократно сложенная пачка листов. Я развернула их и обнаружила там часть сценария. Сценария к голограмме с лебедем, осенило меня. Сердце часто забилось. Теколи озвучивал колибри, а реплики Папалотль были многократно подчеркнуты, и поля рядом с ними пестрели комментариями…
Голосом Папалотль лебедь перечислял важные события: приход к власти обреченного на падение Второго Красного Полка Тетцкатлипоки во время войны за независимость между Сюйя и Китаем; трехсторонняя война и победа альянса Мешика-Сюйя над Соединенными Штатами. Гражданская война в Старой Мешика двенадцать лет назад: сюйяньские солдаты учиняли массовые казни ради восстановления порядка; тысячи беженцев покидали родные дома, устремлялись к границам.