– Они не остановятся, – раздался голос позади меня. – Эти парни уже приняли решение, Карлотта. В смысле, чего они хотят – жить или умереть. И такое же решение придется принять тебе.
Мне стало дурно от неожиданности, я развернулась и тогда впервые увидела моего дорогого Эразма.
Сразу хочу сказать, что Эразм – не человек. Тогда он походил на узел из сверкающих металлических углов размером с микроволновку, парил невысоко над землей, а его глаза напоминали полированный турмалин, который продают в придорожных сувенирных лавках. Он мог выглядеть совсем иначе – просто Эразм выбрал какой-то старый аватар, и тот, по его мнению, должен был меня впечатлить. Тогда я этого, правда, не знала. Потому сначала, мягко выражаясь, удивилась, а после сразу испытала настоящее потрясение, для страха времени просто не нашлось.
– Мир долго не протянет, – низким, скорбным голосом произнес Эразм. – Можешь остаться здесь или пойти со мной. Но выбирай быстро, Карлотта, так как мантия нестабильна и континенты уже начали сдвигаться.
Я даже подумала, что еще сплю и вижу сон. Я не знала тогда, что значат слова насчет мантии, но предположила, что речь идет о конце света. Какая-то интонация в его голосе, который напоминал голос Моргана Фримена, заставила поверить ему, несмотря на всю странность и невозможность этого разговора. Вдобавок я все сильнее чувствовала приближение чего-то очень страшного, на шоссе практически не было машин (мимо пронеслась «Тойота», разогнавшаяся до скорости, явно не предусмотренной производителем, сгорбленный водитель за рулем казался размытым пятном), а над редким, похожим на крысиные зубы частоколом гор на горизонте поднималось уродливое зеленое облако. Неожиданно горячий и сильный ветер принес запах далекого пожара. И звук чего-то похожего на гром, а то и хуже.
– А куда с тобой?
– К звездам, Карлотта! Но тело придется оставить здесь.
Вот это предложение мне не понравилось. Но разве было из чего выбирать? Остаться или уйти. Вот так просто.
Я все-таки поймала попутку – только совсем не такую, как ожидала.
Земля тряслась так, будто дьявол стучался в подошвы ботинок.
– Хорошо, – ответила я, – как скажешь.
Белая пыль взметнулась над пустыней, и ее тут же подхватил порывистый ветер.
«Не бойся. Не жди. Не попадись. Просто уходи. И быстро».
Без этих слов в голове, клянусь, девочка, я бы погибла в тот день. Как и миллиарды других людей.
Она замедляет течение времени, чтобы вместить этот странный, но почему-то необходимый монолог в пространство между двумя вздохами юной Карлотты. Конечно, реального голоса у нее нет. Прошлое статично, непроницаемо в своем бесконечном сне; из того невидимого места, где она сейчас существует, новая Карлотта не может сдвинуть даже молекулу воздуха с заданной траектории. Просыпайся с рассветом, девочка, укради деньги, которые никогда не потратишь, – это не важно; главное – уйти. Пришло время.
Когда придет время, уходи. Из всех воспоминаний, что остались от земной жизни, это самое яркое: она проснулась и увидела призрака в темной комнате, женщину в белых одеждах, которая дала ей совет, когда было нужно. Неожиданно Карлотте хочется крикнуть: «Когда придет время…»
Но она не может пошевелить даже пылинку в древнем воздухе, а девочка спит.
Рядом с кроватью стоит столик из комиссионки, покрытый шрамами от сигаретных ожогов. На нем – детский ночник, поблекшие трафареты Губки Боба на бумаге. Рядом, спрятанный под раскрытым журналом «Пипл», пузырек с барбитуратами, который Карлотта выкрала сегодня днем из сумки Большого Дэна, той самой, цвета хаки, где он хранит наличку, одежду, поддельные водительские права и автоматический пистолет из вороненой стали.
Юная Карлотта не видит призраков… не просыпается даже от сердитых криков Дэна, не слышит, как в соседней комнате охнула от удара мать. Похоже, Дэн проснулся, к тому же трезв и обнаружил пропажу. Дело осложняется.
Но Карлотта не дает себя торопить.
Когда я присоединилась к Флоту, самым трудным было отказаться от мысли, что у меня есть тело, что оно занимает некое реальное место в пространстве.