Верасидин разработан на основе технологии Старшей Культуры. Суспензия механизмов величиной с вирус впрыскивается в кровоток, преодолевает гематоэнцефалический барьер и проникает в определенные участки коры головного мозга, подавляя некоторые когнитивные функции. Одним словом, это высокотехнологичная сыворотка правды. Применение ее незаконно на Земле и на Первой Ступени, но мы находились в полевых условиях, практически в боевой ситуации. Мы сделали то, что должны были, и не знали – да и откуда бы? – какую реакцию выдаст Хью Эверетт, когда рой крошечных машинок проникнет к нему в мозг.
Может, у него была врожденная аллергия на верасидин – ей подвержен небольшой процент людей. Может, долгие часы взаимодействия с кодом сенсибилизировали парня. Не прошло и секунды, как глаза его закатились под лоб, а тело скрутил жестокий приступ эпилепсии. Он дергался, корчился и брызгал кровавой пеной, он потерял контроль над сфинктером и мочевым пузырем. Мы уложили его на землю и сделали, что могли, но приступы шли один за другим. У него остановилось сердце – мы запустили его. Нам удалось запихнуть парня в герметичный пузырь, прикрепленный к одному из скутеров, и мы повезли его на корабль в надежде вылечить там. Но приступы продолжались, и он умер в пути.
Капитан Фостер был потрясен смертью Хью и хотел отправиться домой. Тело поместили в герметичный ящик; местонахождение оригинального кода мы установили и получили подтверждение, что он уничтожен; нам ничего больше не оставалось, кроме как написать рапорт с оправданием наших действий и доказательством полной невиновности. Я возразила, что мы еще не закончили, потому что Нилс Саркка по-прежнему остается на свободе и имеет при себе отражение кода. Горловину червоточины он не проходил, иначе бы нас уведомили, а следовательно, еще был шанс его догнать. Если это удастся, сказала я, мы полностью очистим себя, если же нет, вся ответственность за смерть Хью ляжет на нас.
Я уже неплохо представляла, куда мог направиться Саркка, и послала вызов нашему представителю у фермеров внутреннего пояса с просьбой поискать среди них астронома-любителя. Через час мне прислали сделанную пятидюймовым рефлектором фотографию, на которой горела новая звездочка в нескольких градусах от круглого пятна звезды-спутника Терминуса. Без сомнения, это был корабль Саркки.
Капитан Фостер уверял, что шанса поймать его у нас нет, что он слишком нас обогнал и, в любом случае, у нас не хватит горючего для погони.
– Мы даже не знаем, к этой ли звезде он летит. Он заражен. Мем гонит его вовне без какой-либо цели.
Я заметила, что Хью, во всяком случае, не проявлял признаков инфицированности, а если Саркка охвачен слепым стремлением вовне, почему он направляется прямо к звезде?
– У вас его кьюфон, – напомнил капитан. – Почему вы его не спросите?
– О, я спрошу. В свое время.
Я начинала понимать, что надо делать. Идея мне не нравилась, но другого способа достичь удовлетворительного результата и доставить Саркку в суд я не видела.
Поэтому мы полетели к внутреннему поясу, на совет фермеров. Те заявили, что ничего не знают о Сурехе Шриваставе – открывшем код старателе, – и уверяли, что он работал во внешнем поясе нелегально. В общем и целом я им поверила. Такое пиратство встречается все чаще, и к тому же это объясняло, почему мистер Шривастав не стал с нами беседовать. Фермеры сказали также, что им неизвестно о маленькой экспедиции Саррки и Хью, и дали понять, что не рады вмешательству ООН в свои дела, равно как и опасности, которой их подвергли без их ведома. К счастью, я нашла союзницу в лице председателя совета Раджо Хирананд – суровой, циничной и чрезвычайно умной женщины. Действовала она не вполне бескорыстно – рассчитывала, что ее община получит долю от прибыли, которую могло принести открытие Нилса Саркки, – но сердце у нее было на месте.
– Думаю, твоей карьере в ООН конец, – сказала она, когда совет проголосовал за мое предложение. – Когда все кончится и ты вернешься, мы найдем место для такого специалиста.
Я ее поблагодарила, но призналась, что провести остаток жизни, выпасая небесных овец, выращивая кукурузу и фармацевтический табак, – не совсем то, о чем я мечтала.
– Мы здесь не только этим занимаемся, – возразила Раджо. – Ты подумай. Времени на размышления у тебя хватит.