– Змей? – переспросил Уорнер. Мысль о змеях ему не понравилась.
– Чертовски верно, змей, – подтвердил мужчина. – Ты чего сидишь тут наверху?
– Я убегал, – сказал Уорнер.
– От кого?
– От Миссионеров, я думаю. Они…
Но не успел он договорить, как волна горя стиснула горло, смывая все слова.
– Все в порядке, малыш. Все в порядке, – отозвался лодочник. – Я все про этих Миссионеров знаю. Пойдем со мной. Слезай оттуда, пока змеи до тебя не добрались.
Он остановился у давным-давно потерпевшего крушение корабля, неподалеку от города, раньше известного как Геркуланум. Карл Шулер умер, но его сын Джон жил все в той же части корабля. Он был любимым братом Уорнера, и вот уже сорок лет они легко заводили разговор, хотя виделись раз в два-три года. Два других сына Шулера умерли, и одна из сестер тоже. Вторая сестра, Пайпер, жила в другой части корабля со своими детьми и внуками.
– Год тому назад или около того я услышал про Сью, – сообщил Джон, прежде чем Уорнер успел спросить. – Слыхал, что речные бандиты убили ее где-то на севере, выше по реке, и ее детей тоже.
– Детей? – повторил Уорнер. Это было все, что он мог сказать. Слишком много всего сразу нужно было облечь в слова.
– Дочь и ее мужа, – сказал Джон. – Уцелел только мальчик. Тамошние люди выяснили, откуда она пришла, и привезли его обратно сюда. Последнюю пару недель он живет в городе с родными Сью.
Уорнер оставил фургон и погнал Тачстоуна в город. Судя по виду, Геркуланум всегда был не ахти каким городом, и через сотню лет после Падения от него остались одни руины. Родные Сью раньше жили в здании суда и теперь оставались там же. Уорнер постучал в дверь и оказался лицом к лицу с сестрой Сью, Виноной.
– Я Уорнер, – представился он. – Мы со Сью какое-то время встречались.
– Да, – ответила она. – Встречались. Вы здесь насчет мальчика?
– Именно так, – подтвердил Уорнер.
– Что ж, я не хочу видеть вас у себя дома, – сообщила Винона. – Но я выведу его сюда поговорить с вами.
Мальчику было девять лет. «Когда мне было девять лет, – подумал Уорнер, – я играл Розалинду и Гермиону».
– Имя твоей бабушки было Сью? – спросил он.
Они сидели на каменных ступенях суда, растрескавшихся и съехавших с места из-за подземных толчков.
– Да, сэр, – ответил мальчик тихо.
– И она была отсюда?
– Она вечно говорила, что ее родня тут. Мы всегда жили в Молине.
Всегда в Молине. «Сколько раз я был рядом», – подумал Уорнер. До того как проехать сотни тысяч миль по всей Северной Америке в поисках книги, которой могло уже не существовать.
– Думаю, я знал ее, – сказал он мальчику. – Давным-давно.
– Да, сэр, – отозвался мальчик.
Столько всего нужно было еще сказать.
– Давным-давно, когда мы были немногим старше тебя. Она жила здесь. – Уорнер никак не мог перейти к тому, к чему хотел. – Я приехал сюда, когда мне было одиннадцать. Потому что кое-кто убил моего отца.
В первый раз мальчик взглянул на него.
– В Сент-Луисе, – добавил Уорнер.
– Мы проплывали мимо Ханнибала, – сказал мальчик. – Они были на каноэ. А я плыл.
Голос его был невыразительным. Уорнер кивнул.
– Должно быть, ты классный пловец. Как тебя зовут?
– Уилл, – ответил мальчик. – Я хороший пловец. Я проплыл весь путь до острова. Был туман.
«Пятьдесят лет, – подумал Уоррен. – Моя история и его история».
– Ты убежал, как и я.
– А как вы убежали?
– Перелез через ограду и удрал. Это легче, чем плавать в реке ночью. Но тогда была ночь Седьмого Падения, – сказал Уорнер.
Именно тогда его жизнь полностью переменилась.
– Это было давно.
Уорнер перевел взгляд на реку.
– Это точно. У тебя есть еще какая-нибудь родня?
– Нет, сэр, – ответил мальчик.
Все это время она была в Молине, подумал Уоррен. В это трудно было поверить.
– Меня зовут Уорнер, Уилл, – сказал он. – Когда-то у меня был ребенок, но я в то время не знал об этом, потому что его мать увезли отсюда в сторону Четырех Городов. Это было сорок лет назад или немного больше. Я думаю, что этим ребенком, которого я искал, могла быть твоя мама.
– Так вы мой дедушка? – спросил мальчик, не дрогнув.
Это слово взорвало Уорнера. Слезы выступили у него на глазах.
– Похоже на то, юный Уилл, – сказал он и взъерошил мальчишке волосы. – Похоже на то.
Лодочника звали Карл Шулер. Он принял Уорнера в свою семью, и впервые в жизни у того появилась мать. Ее звали Адель. Она была худощавой и рыжеволосой, острой на язык, от которого пятеро ее детей – Уорнер был пятым – частенько спасались на болотах. Они вместе с еще несколькими семьями – Уорнер никогда не понимал, ни сколько их, ни каковы родственные связи между ними, – жили в выброшенном на сушу корпусе контейнеровоза. После Седьмого Падения жилище Шулеров местами нужно было заново разделять перегородками и ремонтировать. Уорнер рад был внести свою лепту. Он не знал, каково это будет – все время жить на одном месте, но отец внушил ему мысль, что неприятности существуют для того, чтобы научить тебя делать лимонад[18]. Теперь, когда отца и остальных из труппы не стало, Уорнер изо всех сил старался приспособиться к новой жизни. Он рассказывал Шулерам заученные наизусть истории, а вскоре уже рассказывал их всем, кто жил в корабле или кому случалось заночевать там во время путешествия вверх или вниз по реке. На сотни миль вдоль Миссисипи, от Сент-Луиса до затопленных развалин Нового Орлеана, свободный союз речных жителей вел торговлю и пытался поддерживать мир. Они добывали пропитание рыболовством и охотой и выращивали на богатейших пойменных землях все известные Уорнеру овощи и еще множество других. Он научился управляться с лодкой, рыболовными снастями и винтовкой. Он влюблялся в речных девушек и расставался с ними, и однажды Карл задал ему жесточайшую трепку, когда девушка забеременела и ее отослали прочь, к кузинам, живущим выше по реке. Уорнер всех расспрашивал, но так и не узнал, родился у нее ребенок или нет. Эта ситуация напоминала ему «Зимнюю сказку». Появилась ли на свет его Утрата[19], растет ли где-то на речных берегах? Знает ли она, кто ее отец? Он никогда больше не видел ту девушку, но мысль, что где-то у него может быть ребенок, терзала его, пока наконец в девятнадцать лет он не сказал Карлу Шулеру, что ему пора идти.