Вот и сейчас, обессиленный, я рухнул в кресло и налил себе трясущимися руками стакан сельтерской минералки.
– Ребята, что с тобой обычно выступают, тоже через такое проходят?
– Ты просто не привык. Но привыкнешь.
Расслабившись, я стал потягивать минералку. На вкус она была как райский нектар.
– Что ж, хотя бы твои волосы не горят.
С коротким «фумп» ее локоны превратились в струи пламени, взобравшиеся вверх по активной стене и смявшие ее, подобно листу бумаги, в черно- пепельный ком.
– Будь готов ко всему, – тихо сказала Точечка.
За два дня до концерта Рози тщательно все заархивировала. Затем она подтвердила, что блок питания даст несколько часов беспроблемной работы от батареи, и загрузила всю жизненно важную машинерию Точечки в свой автомобиль. Пока она это делала, мы с Джессом, Оби и Олив собирали инструменты и специальную электронику, которой не было в зале в Ван-Найсе. Мы с Рози всячески избегали друг друга, общались вежливо и осторожно. То и дело я ловил на себе взгляды ребят: всепрощающий взгляд Джесса, понимающий взгляд Олив, возведенные очи горе Оби.
Затем, на двух машинах и грузовике, мы начали свой долгий путь вниз по Джонсон-Маунтин, сквозь палящий жар пустыни навстречу цивилизации.
В тот вечер, разобравшись с установкой Точечки, Рози наградила меня стерильным поцелуйчиком в щеку и покинула зал. Я понятия не имел, куда она направляется и когда вернется. Может быть, я встречу ее на концерте… впрочем, зная Рози, нельзя было сказать наверняка.
В ту субботу, вечером, я знатно нервничал, наблюдая за толпой через занавес. Я искал Рози, но нигде не находил. Одни лишь незнакомые лица.
– Смотри-ка, неплохая поляна собралась. – Джесс усмехнулся по-доброму. – Мы им зададим жару, конечно. Контракт на тур у нас, считай, в кармане. Славно поработаем.
– И кто, скажи мне на милость, рассказал тебе про тур?
– Точечка. Мы болтали с ней через экран в гримерке. Я искал тебя, но ты куда-то смылся.
– Я был здесь.
– Так я и подумал. – Джесс наблюдал за публикой. – И как только такая прорва собралась, а?
Я хохотнул.
– Нежданный концерт самой Точечки в Ван-Найсе – и ты рассчитывал на меньшее?
С улыбкой Джесс глянул за занавес.
– Много мелюзги. Ее новые песни-то совсем не про их честь.
Я и сам подметил, что подростки оккупировали все первые ряды. Но за ними стояли люди постарше – двадцать, тридцать лет. Как всегда, сыскалась и пара-тройка боязливых стариков, оглядывающих толпу будто бы в страхе, что кто-нибудь их признает.
Мы с Джессом проверили оборудование на сцене. Особенно экран: шириной двадцать пять метров, с изгибом в десять футов и добрых девяти футов в высоту, эта махина не могла не впечатлить. «Хитачи» выдал нам даже больше, чем мы просили. Инструменты мы поставили почти вплотную. Когда с приготовлениями было покончено, я отошел за занавес и продолжил наблюдение. Я все еще не видел среди пришедших Рози.
Джесс сжал мою ладонь.
– Это будет отличный тур.
– Думаешь, дойдет-таки дело до тура?
– Конечно, – махнул он рукой. – Даже если бы новых песен не было, Точечка все равно в ударе. В «Хитачи» не слепые и не сумасшедшие – из того, что произойдет сегодня, они постараются извлечь по максимуму выгоды. Что бы Рози с ней ни сотворила, эта нарисованная певичка стала намного круче.
– Не опрометчиво ли так говорить о той, что и выступать-то не выступала…
– О чем ты, брат? Точечка уже много лет собирает огромные залы – а та, что сейчас выйдет на сцену, просто последняя ее итерация. Как я уже сказал, будет круто. И коли ты не дурак с ушами холодными, то всячески этому поспособствуешь.
Я закусил губу.
– Кто знает, чем все кончится?
– Какая разница? Все равно сегодняшний день мы запомним на всю жизнь. – Он смерил меня вопрошающим взглядом. – Смотрел когда-нибудь «Метрополис»?
– Нет. Понятия не имею, о чем ты.
– Киношка такая. Фриц Ланг снял, в одна тысяча девятьсот двадцать седьмом году. История про большой город, где есть угнетатель и угнетенные классы. Была там такая девушка по имени Мария, что пыталась все исправить. Один сумасшедший ученый взял и сделал робота по ее образу и подобию. И Мария-робот все в итоге разруливает.
Смысл его слов доходил до меня со скрипом.
– Робот – герой?