– Есть в этом мире хоть что-нибудь, что ты не можешь взломать?
– Есть. Но не так чтобы много. Кстати, третий ряд, шесть мест подряд. Люди из «Хитачи» записывают нас на видео. А сразу за ними…
Я выглянул за занавес. Рози встала со своего места и двинулась к выходу.
– Пошла проверять, указали ли ее имя в программке, – пробурчал я.
– Не будь таким мелочным, Джейк. Она столь же предана своему делу, сколь ты – своему. – Смех Точечки зазвенел в моем ухе. – Но вообще-то вы оба гораздо более ужасные типы, чем сами о себе думаете. Второе отделение скоро. Я пока подготовлюсь. Да и ты не теряй хватку.
Я поколебался.
– Точечка?
– Да, Джейк?
– Каково это – быть тобой?
Долгая пауза. И снова – ее голос, почти (но не совсем) человеческий:
– Как быть огнем на остриё, что шлет сквозь пламя зов извне.
– Что это значит?
Она снова рассмеялась.
– Выход за занавесом, правая сторона сцены.
За дверью оказалась вполне себе обычная парковка. Как водится, на ней собралась малочисленная группка курильщиков. Рози наблюдала за солнцем. Оно уже спустилось за горизонт, но все еще подсвечивало облака снизу.
– Эй, – окликнул я ее.
Она повернулась ко мне с тенью улыбки на губах.
– Первая часть хороша.
– Вторая будет еще лучше.
Рози кивнула и пальцем сбила пепел с кончика сигареты.
– Я не собираюсь извиняться за то, что делаю.
– Я и не прошу…
– Помолчи. – Она выдохнула немного дыма. – Ты музыкант. Можешь разложить любую песню на ноты и собрать обратно так, как еще никто не делал. Я видела, как ты подхватываешь мотивчики с радио и насвистываешь их задом наперед. До того как я повстречалась с тобой, я не знала, что кто-то так вообще умеет. – Она бросила окурок в урну. – А я специалист в области вычислений. Я работаю с алгоритмами и аналитикой – делаю с ними то же самое, что ты с музыкой. То, что вы с Точечкой работаете вместе, все-таки и моя заслуга тоже.
– Я знаю. – Я взял ее за руку. – Спасибо.
Она крепко обняла меня, а потом легонько оттолкнула.
– Иди. Не отвлекайся на меня.
Второе отделение открыли «Трудный выбор» и «Незаметный знак» – первые песни Точечки в стиле «потяжелее». Под вокальную линию она умело загнала гроул*. Я ответил жесткими риффами. В такой манере я не играл с тех самых пор, как был пацаненком. Поправочка: никогда в жизни я так не играл.
Она играла с толпой. Играла с нами. Мы были ее инструментами.
Нами – мною – манипулировали? Быть может. Но своими манипуляциями она доставала из нас все самое лучшее. К финалу мы катились на мажорных нотах.
И я уже готовился приступить к «Тернистой дороге домой», как вдруг Точечка обернулась и подмигнула мне.
Стоило мне завести свое соло, как кто-то появился на самом краю экрана. Кто-то с гитарой.
И это был я.
Он – я – пошел навстречу Точечке. Играл я – играл и он. Двигался я – двигался и он. Она танцевала – и я танцевал в ответ. Мы запели вместе, сначала лицом к лицу, потом обернувшись к залу.
Мне вспомнились слова Точечки: «Музыка дарует иллюзию смысла и цели. Людям это нравится, потому что, пока это происходит, они могут верить во что-то вне себя». Разве этого не достаточно? Ведь единственная иллюзия – иллюзия постоянства. И не нужно ни громов, ни молний – такое прокатывало с Рози, но с Точечкой мы ладили превосходно. Пусть мои чувства и утихнут, едва отгремит последний аккорд песни, но, как любил говаривать Джесс: это будет поездка на всю жизнь.
И тут у меня в голове возникло аномальное недетерминированное событие, этакий продукт взаимодействия противоречивых алгоритмов: я понял, что именно тут я и хочу быть. Не в моем безопасном и пыльном доме. Не в Калифорнии. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Когда стихла «Тернистая дорога домой», мой двойник исчез. Точечка повернулась посмотреть на меня и улыбнулась – широко, от всей своей цифровой души. Она-то знала меня, знала до последнего алгоритма, до самой захудалой причинно-следственной связи. Она знала – всегда знала, – что я пойду за ней. И буду следовать до тех пор, пока музыка жива.
С такими мыслями я вдарил по вступительным аккордам «Жертвы всех этих сюрпризов».
А Точечка, рывком вобрав в легкие воздух, начала петь.
РОБЕРТ ЧАРЛЬЗ УИЛСОН
РОЖДЕННЫЕ ПЛАМЕНЕМ
Честолюбие и особенно желание найти новую, лучшую жизнь способны привести человека к небу. Но забираться слишком высоко может быть опасно.