Оникс не поняла и половины слов, но почувствовала тоску в голосе Анны Тингри Пятой.
– Вы оба хотите уйти отсюда? – спросила Анна Тингри Пятая.
Да. Оба хотели.
– Тогда пойдемте в наш лагерь, – предложила Анна Тингри Пятая. – Там тепло. Позвольте мне отплатить вам за ваш интерес и доброту.
Они достигли лагеря. Никто в Лютиковом уезде не видел, откуда появляются рожденные пламенем: они обосновались за холмом, куда никто не ходил холодной зимой. Но лагерь вовсе не был холодным. Анна Тигри Пятая объяснила, что простой смертный, окажись он рядом, не увидит ничего необычного. Колдовство скрывало лагерь от чужих взглядов. Но Анна Тингри Пятая позволила Оникс и Джасперу увидеть это место и даже пройти внутрь. В своем лагере рожденные пламенем отменили зиму. В их зачарованной последовательности времен года наступила теплая летняя ночь. Деревья зеленели, на лугах распускались цветы. На благоуханной траве стояли просторные шелковые шатры самых разных оттенков, а в воздухе парили светящиеся шары, дополняющие слабый лунный свет. Было поздно, и Оникс решила, что рожденные пламенем уже спят, но кто-то из них еще ходил меж шатров, переговариваясь на непонятных языках. Эти существа были так высоки, стройны и прекрасны, как только могут быть создания из плоти и крови. Роботы-слуги тихо двигались по лагерю, занимаясь своими загадочными делами. Тепло изумило Оникс, она сняла шерстяную куртку и расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке из конопляного волокна. Джаспер широко раскрыл глаза в ужасе и благоговении.
– Останьтесь с нами на ночь, – сказала Анна Тингри Пятая.
Анна Тингри Пятая не теряла контакта с лагерем после поломки создателя тела. По велению мысли робот отнес бы ее домой по январскому небу. Но ее заинтересовали и заинтриговали дружелюбные смертные, появившиеся из темноты. Она редко видела смертных и хотела бы побольше о них узнать. Ей подумалось, что эта пара может оказаться полезной. Поэтому через несколько дней она предложила им работу в лагере и в конце лета бесплатное путешествие на большой праздник жатвы.
Родители Оникс умоляли ее не принимать предложение. Мать плакала, отец бушевал, но они знали, что воспитывают искательницу приключений с тех самых пор, как нарекли свою беспокойную дочь Оникс. К тому же у них было двое основательных, лишенных воображения сыновей, которые останутся в Лютиковом уезде и будут вести разумное и достойное существование.
Отец Джаспера всю жизнь молол зерно, молол после смерти жены десять лет назад и собирался молоть до конца дней. Когда-то он тоже лелеял мечту увидеть мир за пределами Лютикового уезда, и мысль об уходе сына в равной степени ужаснула и обрадовала его.
– Пиши мне письма из дальних мест! – потребовал он.
Джаспер пообещал так и делать. Прощаясь, отец с сыном прослезились. Они знали, что жизнь коротка и трудна и что смертные, как правило, живут всего один раз.
Оникс скоро поняла, что рожденным пламенем не нужна помощь наемных рабочих. Не то чтобы они с Джаспером сидели без дела, совсем не сидели, и не то чтобы им не платили – платили, полновесными медными долларами. Но раньше носили воду и подавали еду роботы, и Оникс не нравилось делать работу роботов, пусть даже за хорошие деньги. Рожденные пламенем говорили «спасибо» и «пожалуйста» и улыбались тонкой, вежливой улыбкой. «Мы всего лишь домашние животные, – как-то пожаловалась Оникс Джасперу, – мы ни на что не годимся».
«Говори за себя», – ответил он.
Было понятно: Анна Тингри Пятая явно предпочитала Джаспера Оникс.
Оникс решила узнать о рожденных пламенем все возможное. Вначале она выяснила, что одни из них считаются выше других. В лагере небесных танцоров были впервые рожденные, которые никогда еще не проходили через омолаживающее пламя, и к их именам прибавлялось унизительное «Первый». Какими бы старыми некоторые из них ни казались, они занимали место новичков, младших участников труппы. Они наблюдали, слушали; держались все вместе. Среди них не было небесных танцоров, только их подмастерья. Впервые рожденные управляли маленькими непонятными машинами, которые делали танец возможным.
Танцорами становились рожденные не единожды: Пятые, несколько Седьмых, пара Девятых. Несмотря на все свои сомнения, Оникс любила наблюдать за танцами. Когда они начинались, она бросала свою никчемную работу (складывать церемониальные шелка или толочь приправы для супа) и смотрела на весь процесс от первой минуты до последней. Подмастерья помогали исполнителям надеть сбрую, которая называлась «создателем тела». В этой сбруе небесные танцоры походили на мечту роботов о человеке: идеальная плоть кофейного цвета едва проглядывала сквозь стекло и небесно-синий металл. В движениях танцоров не было ничего неуклюжего. Они становились совсем легкими, изящно выходили на стартовую лужайку, изгибали тонкие руки, готовясь. А потом взлетали.