– Ты для нее ничего не значишь, дубина!
Эти слова задели гордость Джаспера, и тщеславие снова взяло над ним верх.
– Спорим, ты не права.
– На сколько спорим?
– На десять медных долларов!
– Заметано! – крикнула Оникс, уходя.
Праздник жатвы проводится на исходе лета, когда становится прохладнее и грядет смена времен года. Труппа присоединилась к сотне других. Сбор их изумлял Оникс.
В мире очень много жатв, но не очень много праздников, по одному на каждой из больших плодородных равнин. Если выражаться прозаически, то это всего лишь несколько дней, когда рожденные пламенем собирают щедрый урожай зерна и овощей, подготовленный армией сельскохозяйственных роботов, а обычные люди пируют обильными остатками, которых вполне хватает, чтобы прокормить всех их в наступающем году. Таковы условия великой сделки, мира между двумя народами: пища для всех, множество пищи. Нарушить это равновесие может только рост населения, и рожденные пламенем решают этот вопрос, добавляя в зерно некоторое количество противозачаточных препаратов. Смертные рождаются и умирают, но их число почти не меняется. А сами рожденные пламенем очень редко заводят детей, потому что каждый из них проживает дюжину жизней, прежде чем уйти в Око Луны. Поэтому число рожденных пламенем не меняется тоже.
Но праздник жатвы больше и выше всего этого. Это место веселья и паломничества, великий сбор людей и роботов на бескрайних просторах степей и прерий, смешение сакрального с мирским. Рожденные пламенем демонстрируют свое искусство и устраивают состязания перед судом живущих в двенадцатый раз, к бурному удовольствию смертных. Жонглеры жонглируют, поэты поют, ремесленники торгуют своими немыслимыми изделиями. Молитвенные флаги весело развеваются на ветру. И, конечно, танцуют небесные танцоры.
Несколько трупп собрались на североамериканский праздник, туда, где две реки сходились, прошивая синими стежками одеяло желтой равнины, но та труппа, которой служила Оникс, считалась одной из лучших. Ей отвели для выступлений третий день и третью ночь фестиваля.
Днем выступали исполнители попроще. Снизу на них глазели восхищенные толпы. Теплый воздух приносил облака, похожие на высокие белые парусники, и танцоры кружились с ними, ласкали их, освобождали скрытые в них молнии. Небо гремело колоколами и барабанами. Солнечный свет, отражаясь от иллюзорных тел, радугой падал на пустые поля, и даже сельскохозяйственные роботы, притихшие перед зимним отдыхом, казалось, смотрели наверх с тупым металлическим трепетом.
Оникс ушла в укромный уголок вместе с Давой Девятым, который молился и постился перед ночным полетом. Лучшие танцевали по ночам, и их призрачные тела сияли изнутри. Нет в мире другого такого зрелища. Совет живущих в двенадцатый раз будет смотреть и судить. Оникс знала, что Дава Девятый очень устал от жизни на Земле и хотел танцем пробить себе путь на Луну. И в тот день, когда она увидела, как целуются Джаспер и Анна Тингри Пятая, Оникс пообещала ему помочь, пообещала сделать все, что в ее силах, даже если это будут нечестные тайные вещи, от которых ей следовало бы презрительно отказаться.
Она могла бы предложить Даве Девятому свое тело (как Джаспер, несомненно, отдал свое Анне Тингри Пятой), но ее пугали возраст Давы и его угрюмость. Вместо этого она делилась с ним секретами. Рассказывала, как Джаспер работает с оборудованием Анны Тингри Пятой, как он выучил всего несколько движений небесных танцоров, которых все же хватит, чтобы послужить фоном для Анны, как овладел техническими навыками работы с полетной сбруей и создателем тел. Он даже модифицировал соматический генератор Анны Тингри Пятой, сделав огромное лицо ее аватара почти таким же нежным и выразительным, как лицо самой Анны, – даже опытные подмастерья Давы Девятого не могли достичь подобного.
Эта информация не слишком помогла Даве Девятому и только укрепила его мрачную уверенность в том, что Анна Тингри Пятая перетанцует его и украдет билет к Оку. Необходимы были отчаянные меры, а времени оставалось все меньше. Пока шли выступления младших участников, Дава Девятый позвал Оникс в свой шатер.
– Проверь, чтобы мой создатель тела работал как следует, – сказал он.
– Разумеется, Девятый. Мог бы и не говорить.
– Иди в шатер с оборудованием и все осмотри. Если что-то сломано, исправь.
Оникс кивнула.
– И если вдруг увидишь сбрую Анны Тингри…
– Да?
– Ее тоже исправь.
Оникс не нужно было повторять дважды. Как велели, она отправилась в шатер с оборудованием. Дава попросил ее сделать ужасную вещь: испортить создатель тела Анны Тингри Пятой, чтобы помешать ее танцу. Но почему Оникс должны волновать беды рожденных пламенем? Они для нее ничего не значат, как и наоборот.