Талассоправосудие действительно хорошо заботилось о своих лидерах. Даже верхние залы Планетарного общества не выглядели так, и лишь в Университете Верхнего уровня, поднявшись в поместье ректора, можно было найти подобную величавую роскошь.
Он мог бы привыкнуть к привилегиям талассократа тридцать второй ступени, если бы только лучше понимал связанные с этим обязанности.
После их первой беседы Гоинс заставил Моргана представить свои свидетельства и теории еще нескольким слушателям. Почти все, с кем он говорил, были так же осведомлены, как и судья. Никого это не шокировало и не удивило.
Морган чувствовал себя, словно пророк, говоривший на языке, понятном всем, но не ему самому.
Тем не менее он не смел задавать вопросов. Только не в тот момент, когда часть присутствующих с серьезными лицами и бритвенно-острыми взглядами расспрашивают его обо всем, начиная от конструкции рефрактора и заканчивая должной процедурой проведения спектрографического анализа. Странно, но никто из них не ставил под сомнение его основные наблюдения или выводы.
Морган все больше убеждался, что раскрывает этим людям тайну, в которую они уже посвящены. Это пугало. Остальные просто слушали, что он говорит, и продолжали заниматься своими делами.
В считаные часы был подготовлен корабль, и импровизированные семинары по астрономии, фотографии и свету перенесли на борт «Ясной горы». Вскоре после заката беседа внезапно закончилась. Все ушли в какую-то комнату для собраний под палубой. Моргана оставили пить в одиночестве, лишь в компании заботливых стюардов, приносящих ему напитки, канапе и сигары и явно очень хорошо вооруженных.
Он так и не узнал ни одного имени, за исключением Гоинса. Морган не имел понятия, куда они направляются и зачем. Никто ничего не говорил ему. Только задавали бесконечные вопросы, которые скоро начали повторяться.
Все это выглядело так, будто он снова стал студентом.
Наконец, где-то около полуночи, Гоинс нашел его.
– Мы высадимся вскоре после рассвета.
– Где? – спросил Морган, не ожидая особо ответа.
– Тира.
Название казалось знакомым.
– Это рядом с Садом Сиклэдиа, да?
Председательствующий судья взглянул на него с затаенной болью в глазах.
– Да. Вулканический остров под юрисдикцией Талассоправосудия.
– Если мне будет позволено спросить, зачем?
– Чтобы мы могли показать вам кое-что.
– Все вы? Тут, должно быть, дюжина талассократов высшего ранга на борту.
– Все мы. – Гоинс вздохнул. – Это дело лежит в основе наших исторических целей. Здесь нужны свидетели.
На этот раз Морган расслышал мрачные интонации в голосе Гоинса. Были ли они там и раньше?
– Так близко к одному из Садов… – начал Морган и замолчал.
За последний час его мысли смешались под воздействием алкоголя, но в этой логической цепочке имелось следующее звено, и оно явно было не лучшим.
– Вы очень умный человек, доктор Абатти. Молитесь, чтобы завтра вам хватило мудрости для предстоящего.
Сказав это, Гоинс ушел. Мучаясь в отсутствие каюты или хотя бы койки, Морган сбросил ботинки, закинул ноги на пуфик и продолжил напиваться, пока не заснул.
У основания причальной мачты Вальду вел переговоры с маленьким хилым человеком, который умудрялся выглядеть прощелыгой, просто стоя на месте с пустыми руками. Луна взошла и светилась сквозь завесу облаков, казавшихся в ночном небе темной радугой. Ветер нес запах моря и обещание скорой грозы.
Нехотя выбравшись из парокара, Квинкс отпустил квартерона и его машину. Прощелыга, проигнорировав приближение чертова драндулета, повернулся, чтобы увидеть священника. Человек этот оказался еще одним бледнокожим северянином.
Квинкс слишком устал, чтобы удивляться тому, что капитан судна окружает себя низшими слугами.
– Вальду, отпустите вашего человека и примите меня на борт, – твердо сказал Квинкс. Где был брат Куртс? – У нас срочное дело.
«И я должен лечь», – подумал он про себя. Привычка всей жизни запрещала проявлять слабость перед кем бы то ни было.
Слабость, которая, казалось, никогда не беспокоила Иона. Так или иначе, его старейший друг сумел стать викарием Несотворенных тут, на Земле. Квинкс проглотил вздох, грозивший перейти во всхлип.
«Устал, слишком устал».
– Не думаю… – начал Вальду, но прощелыга поднял руку, заставив капитана замолчать.
– Вы знаете, кто я, преподобный?
– Нет, – коротко ответил Квинкс – И меня это не заботит.