Они скользнули к короткому трапу на верхнюю палубу. Брат Курте провел Квинкса на крошечный камбуз в полудюжину шагов. «Слепая Джастесс» действительно была гоночной яхтой, не предназначенной для накрытых обедов или какого-либо иного обслуживания. Тем не менее кофемашина представляла собой элегантное чудо из латуни и меди, украшенное лабиринтом труб и кранов, где кричали маленькие декоративные металлические орлы, рвущиеся на свободу.
Кофе пах как кусочек рая.
– Воистину, Несотворенные благословили человечество, когда заставили прорасти кофейное зернышко, – сказал Квинкс.
Куртс хмыкнул, несколько долгих мгновений изучал машину, прежде чем начать быструю последовательность случайных манипуляций, которые вскоре привели к появлению дышащей паром чашки кофе необычайно глубокого коричневого оттенка.
Через пять минут, подкрепленный кофеином и довольно черствой и липкой булочкой сомнительного происхождения, Квинкс направился на мостик палубой ниже. Его провожал затуманенный взгляд брата Куртса.
– Доброе утро, преподобный.
Вальду казался таким бодрым, будто только вернулся с недельного отдыха на курорте Риверан. Юнга был тут, равно как и другой парень, которого Квинке счел помощником инженера. К его огромному облегчению, машинистов на мостике не оказалось.
– Мое почтение, капитан.
Квинкс проскользнул вперед, туда, где Вальду управлял «Слепой Джастесс» с помощью штурвала и набора рычагов. Измерительные приборы тянулись по обе стороны от него, но прямо перед ним, в рост высотой, стояла стена изогнутого стекла. Бледно-зеленые воды Аттик Мэйн маячили далеко внизу, рябь волн казалась смятой фольгой.
Впереди лежал продолговатый остров с острым пиком центральной горы. Небольшой поселок, расположенный на одном берегу – на юге? – выделялся своими доками, остальная часть острова густо поросла лесом. Очевидно, не заселенным никем, кроме тех, кто жил там, чтобы обслуживать морское сообщение.
– Территория Талассоправосудия, – заметил Квинкс.
Вальду фыркнул.
– Тут нет швартовых мачт. Они отстают от времени, наши морские друзья.
Квинкс глянул по сторонам.
– Вы не поддерживаете мирный договор «Марии»?
– Какое мне дело до моря? Мое место – воздух. В небесах они бессильны соблюдать мир или развязывать войну. И они не предпринимают никаких попыток захватить власть тут, наверху.
– Что один уронит, другой поднимет, – пробормотал брат Куртс за их спинами.
– Именно, – ответил Вальду. – А вот это Тира, преподобный. Мы опередили быстроходный корабль ночью, внизу. Я думаю, они будут тут позже утром.
– «Ясная гора»?
– Я не догадался остановиться и спросить. Но это кажется логичным предположением.
Что делать дальше? Квинкс отчаянно хотел выступить против глупца Моргана Абатти до того, как будет причинен большой вред, но этот человек почти весь день провел наедине с высшими талассократами. Он и представить себе не мог более концентрированного собрания мировых сил, разве что созовут еще один Конгресс городов и стран.
Сколько вреда они уже успели причинить? Была ли экстерналистская ересь освобождена навсегда? Или же люди Талассоправосудия увидели безумца насквозь и просто задержали его?
Голос Вальду прервал кипящие мысли Квинкса:
– Нет.
– Нет? Что «нет»?
– Я не могу силой спустить вас на борт «Ясной горы».
– Я и не собирался… – Квинкс заставил себя замолчать. Он не знал, что он собирался делать. Он быстро думал. – Я встречу их в доке. Брат Куртс будет прикрывать мою спину.
– А «Слепая Джастесс» – парить над головой? Или держаться в сторонке?
Над этим пришлось подумать. Воздушные силы не были преимуществом Талассоправосудия, особенно тут.
– Над головой. Будете ждать моего сигнала.
Вальду потянулся к нижней части штурвала и отстегнул пистолет с толстым дулом.
– Выстрелите из него. Я спущусь быстро и резко, с орудиями наготове.
Квинкс с удивлением взглянул на пистолет в своей руке. Он никогда раньше не держал огнестрельного оружия и скорее взял бы гадюку.
Брат Куртс потянулся и забрал у него пистолет.
– Сигнальный, – объяснил он. – Но даже с таким можно нечаянно причинить вред себе.
– Или кому-нибудь еще, – весело предположил Вальду. – Выстрел в грудь из этой штуки вряд ли кого-то убьет, но тот, в кого выстрелят, будет жалеть, что он не умер.
– Верни мне пистолет, брат Куртс, – сказал Квинкс, вдруг снова почувствовав усталость. – Только я могу решать, когда его использовать.