Мало что двигалось в жарком, без единой тени мареве. Зеленые посевы уже оказались сжаты или погибли. Летние насаждения нотов были черны и высоки; терпеливые руки истребили все сорняки и все лишние рты. Глядя в маленькую подзорную трубу, она изучила продолговатую бухту с устьем, забитым камнями, землей и строительным раствором. Блокированная вода наполовину испарилась. Теперь этот затхлый пруд наверняка стал горьким от солей. Она увидела нотов, которые трудились на дамбе, латая какую-то микроскопическую течь. Затем посмотрела по сторонам и обнаружила на ярко освещенном участке перед одним из зданий около тысячи нотов, наслаждавшихся остатком свирепого света дня.
Она взмахнула новым алмазным ножом и отсоединила трубу.
После этого быстро спустилась, надела рюкзак и поспешила на юг. Вне сени деревьев солнце пекло нещадно, но день почти кончился, и хуже стать не могло. Вскоре она уже брела по морской коже, управляясь даже лучше, чем надеялась. Опора была превосходна. Море оставалось спокойным, и смягченные волны ударяли лишь время от времени. Приливы приподнимали кожу, затем предоставляли ей опасть, но этому мерному ритму подчинялась вся мировая вода, и, когда солнце зашло, женщина перешла на медленный, но ровный бег.
Она уже много дней не знала усталости.
Чувство оказалось приятным, словно вернулся закадычный друг. Ломота в плечах и ногах позволяла бодрствовать всю ночь напролет. Жара спала, но только отчасти. А потом возвратилось солнце, заявив о себе красным заревом над плоским горизонтом.
Она уселась на громоздкий рюкзак, чтобы передохнуть и выпить воды.
Зарево посветлело, и солнце явило свой лик, лизнув черный покров ослепительным оранжевым светом.
На грани видимости вдали она различила точки.
Сначала одну, потом еще две.
Она пересчитала заново, и набралось десять далеких существ, лениво двигавшихся вдоль линии горизонта.
Если она их видела, то и они могли увидеть ее. Но на морской коже рос какой-то лиловатый, неизвестный ей паразит – скромное переплетение водянистых конечностей и семянок. Она медленно отволокла за него рюкзак и, прибегнув к этому жалкому укрытию, снова села. Прикидывая расстояние и считая вдохи, она ждала, когда второй отряд незваных нотов скроется из виду.
Либо они были ближе, чем казалось, либо двигались быстрее, чем она ожидала.
Солнце повисло в небе, когда они пересекли северо-восточный сектор, и теперь она могла преспокойно забрать рюкзак и идти дальше, не боясь быть замеченной. Но ей удалось украсть подзорную трубу, а тем, что ей принадлежало, следовало пользоваться – особенно сейчас, пока не приходится смотреть прямо на солнце. Установив прибор на колене, она заглянула в окуляр и выдвинула внутреннюю трубку, настраивая резкость. Затем она надолго перестала дышать – забыла, пока организм не взмолился о кислороде; тогда она судорожно глотнула воздуха, укрепила руку и ногу, опять склонилась и прикрыла другой глаз, стараясь навести фокус; потом принялась считать и занималась этим, пока не стало ясно всё, кроме одного – что делать дальше.
10
Со своей идеально ровной площадки Торгаш видел острее и дальше всех.
Ему хватило первого взгляда.
Ноты принадлежали к секте-семье рыболовов. Возможно, семья даже прибыла целиком, если судить по тележкам, молодняку и прокаленным солнцем лилово-черным экзошкурам. Он обнаружил их в полдень – десятки неподвижных комков, разбросанных по выбранной наугад полоске морской кожи. Каждый постарался как можно шире расправить похожую на пончо шкуру; взрослые выстроились небольшими кругами и обратили лица вовне, охраняя свое имущество и спавших внутри малышей. Света, нужного для прокорма голодного нота, хватало только летом, только на этой высокой широте и только ближе к полудню. Лучше времени, чтобы устроить хаос, и не придумать. Достаточно взорвать в самой гуще несколько зажигательных зарядов, и остальные ноты предсказуемо ударятся в панику. В конце концов, они были простыми существами, не склонными к изменению. Он прожил с ними тысячи лет – когда в последний раз они преподносили сюрпризы? Именно поэтому он решил не тратить боеприпасы на созданий, которые не навредят ему никогда, даже случайно.
В конце концов, это всего-навсего рыбаки. С приходом лета они прячут лодки на берегу и выходят на озера и море. Там, где течение кажется благоприятным, прорезают кожу, берутся за копья и крючья и вылавливают всё, что приманивают к поверхности прикорм и солнце…