Невзирая на то что взрыв пожрал деревья целиком, склон напротив, развернутый к северу, был слишком сырым и крутым, чтобы заняться огнем.
И тут она заметила движение. Но силуэты находились высоко на соседнем кряже, не были человеческими, и проще всего ей показалось решить, что через лес мчатся улиты и другие животные.
К рассвету от гигантского пожара остались раскаленные угли и толстый столб черного дыма.
С винтовкой в руке она пошла к Торгашу. Жар вокруг не уменьшался. Кожа грозила полопаться, и каждый вдох обжигал горло и грудь.
Она подумала, что надо бы отступить, но тотчас увидела, что пекло штурмуют ноты. Пятьдесят особей, все взрослые. А потом стало ясно: нет, это лишь первые волны, и она не смогла сосчитать, сколько сотен их спускается с противоположного холма. Некоторые несли пузыри, прихваченные с деревьев, и деловито охлаждали жидкостью себя и соседей. Сплошным потоком втекали они в иссохшее русло, принюхиваясь к воздуху и почве и обнаруживая искомое, которое, как они твердо знали, находилось где-то рядом.
Торгаша вытащили.
Она остановилась и встала на цыпочки, не зная, что думать, но не будучи способной особо встревожиться. Должно быть, его ноты последовали за захватчиками в запретный лес. Они тайком наблюдали за последней схваткой и страшным пожаром, а теперь волокли из убежища своего божественного заступника. Этих крошечных созданий колыхалось целое море. Она, привыкшая к недоверию и паранойе, все же не понимала, чего им нужно от бога, которому они поклонялись на протяжении сотен поколений, – не догадывалась, пока один из нотов не воздел каменную кирку и не вогнал острие в обожженное и беспомощное лицо Торгаша.
Той же киркой взмахнуло еще двадцать нотов, и древко раскололось.
Сверкнули сапфировые ножи.
Внезапно из-под древесной сени вырвалось тысяч десять фигур, которые принялись драться за честь поучаствовать в чудесном, давно предреченном событии или хотя бы засвидетельствовать его.
Дальнейшего женщина не увидела.
Последовав наконец мудрому материнскому совету, она сбежала с холмов, промчалась по летнему морю, забрала поджидавший ее рюкзак и продолжила путь на юг к жизни, новой и старой.
14
Когда огромную корундовую дверь-плиту наконец отвалили, лето почти кончилось, но ловушки продолжали убивать и калечить, помимо прочего умертвив внезапным выбросом ядовитого зеленого газа десятки добропорядочных горожан. После этой трагедии начались опасливые пересуды и размышления. Что, если монстр-самка, та изуродованная тварь, которую извергло море, скрывается в холмах и ждет возможности свершить чудовищное отмщение? Ноты построили капканы, поставили приманки с отлей- грибами, но те остались нетронутыми. Самые чуткие носы и зоркие глаза изучили каждый клочок острова, но свежих следов – ее или другого Костоеда – не нашли. Когда наступили темные, промозглые зимние дни, старейшины устроили совет, где решили, что враг и правда сгинул. Сбылись древние предсказания: имея океан терпения и малую толику отваги, ноты когда-нибудь обретут заслуженную свободу.
Однако логово монстра, пусть даже обезвреженное и пустое, исследовалось с предельной неспешностью. Туннели, которые сплелись в замысловатый лабиринт, следовало осмотреть и пометить. Комнаты внимательнейшим образом изучали одну за другой. Составляли карты. Писцы занимались бесконечными описями. Мебель и мудреный гардероб монстра вызвали безграничное замешательство. Но попадались и обычные, понятные предметы. Дом был полон чудес, которые предстояло познать и запомнить. Те немногие, кто обладал необходимыми навыками, таращились на человеческие машины, авторитетно шептались и, только ощутив в себе готовность, выносили справедливый вердикт.
Гласил он, как правило, следующее: «Мы понятия не имеем, для чего нужно это устройство».
То были Охотники-за-мыслями-о-немыслимом.
В начале времен и мира нотка смотрела, как монстр бросает в бухту камни, каким-то образом уяснила из этого важную часть его общей цели. Она призвала свой народ из года в год подражать его безумству. А ее потомки узнали от монстра, как выстроить дамбу, осушить залив и наскрести тончайший белый нанос, столь важный для невидимого Костоеда.
Изучением непостижимого от века занимались Охотники. Для укрепления способностей они создали немногочисленную секту-семью и постепенно улучшали свою кровь. Венцом бесчисленных поколений ученых-колдунов стали те, кто собрался в сердце этого дома-пещеры и спорил о назначении того или иного куска латуни или разбитого алмазного цилиндра.