Говорят, будто каждый – герой собственной драмы. В рассказе «Мемкордист» нам предложен беспощадный взгляд на будущее, где каждому приходится смотреть и чужую драму…
ПОРТ ПОЛИФЕМ, ТИТАН, ГОД СОРОК ТРЕТИЙ
За куполом ярились ледяные бури Титана; внутри было тепло, сыро, пахло просочившимися сточными водами и ползучими растениями, карабкающимися по стенам надземных жилищ. Он пытался учуять ее запах на улицах Полипорта и не находил его.
Ее запах – базилик и ночь. Готовя, он иногда растирал листья базилика пальцами. Это возвращало ее, на мгновения, но возвращало – ту, какой она была в их первую встречу.
Полифем-Порт полон старых воспоминаний. Он мог бы вызвать их в любой миг, но никогда такого не делал. Вместо этого старался отыскать их в старых зданиях по полувнятным признакам. В древнем бахайском храме, где они прятались одним дождливым вечером и смотрели, как метеохакер пляшет под ливнем, окутанный брызгами. Там, где когда-то была кальянная, теперь магазин краулеров. В борделе для моряков на берегу. Назывался «Мадам Синг», теперь «У Флориана». Цыпочки выглядывали из окон, маленькие нагие фигурки, сделанные под мальчиков и девочек, мягкие, теплые, одноразовые, серийные номера деликатно впечатаны в изгиб шеи или бедра. Его ноги узнавали старые пути, и он шагал мимо лавок, мимо доков, углубляясь в коробочки-спальники, к кооперативному дому, где они впервые встретились, где по стенам карабкаются вьющиеся растения, заползающие в окна, – туда, где они встретились на вечеринке в честь семнадцатого года по нарративу Пима.
Он оглядывается и автоматически проверяет цифры, всплывающие в тумане. Подписчиков около двадцати трех миллионов, их стало немного больше после его повторного возвращения на Титан. Компиляция, собранная из того семнадцатого, крутится параллельно, появляются письма от подписчиков, вспыхивающие в нижнем правом углу, но он не читает.
Взгляд на ее окно, цветочный горшок снаружи – там раньше рос одинокий красный цветок, плотоядная роза Титана, с голодными, усеянными зубами присосками, – ее тогдашняя слабость. Каждый день она покупала на рынке мясо для розы. Теперь горшка нет, в окне темно, и ее тоже давным- давно нет.
«Может быть, и она откуда-то смотрит, – подумал он, – видит ли она меня, задирающего голову и высматривающего ее? Воспоминания ложатся пластами, пока не становится невозможно отличить, что – воспоминание, а что – память о воспоминании?»
Вряд ли. Словно подводя итог всей его жизни, это путешествие пошло ему на пользу, оказавшись путешествием к самому себе. «Мы – то, что мы есть», – и он отвернулся от окна, а ледяная буря выла над головой над защитным куполом.
В ту ночь на Титане тоже завывал шторм, но это Титан, здесь всегда так.
БОРТ «ГЕЛ БЛОНГ МОТА», РЕЙС ЗЕМЛЯ – МАРС, ГОД ПЯТЫЙ
В нарративе Пима на сегодня больше двадцати миллионов подписчиков, и мама счастлива, и Пим тоже счастлив, потому что улизнул тайком, пока мама спала, и теперь стоит перед большим иллюминатором корабля (на самом деле – экраном во всю стену) и смотрит вниз, в пространство, на медленно движущиеся звезды.
«Гел Блонг Мота»[4] – старый корабль, поколения «Ман Спес» жили и умирали в нем, а корабль пересекал Солнечную систему – от самой Земли через внутреннюю и внешнюю системы, весь путь к Брошенному-За-Борт и Драконьим Мирам и обратно – снова и снова.
Пим полувлюблен в Джой, ровесницу, верящую, что Пим станет капитаном корабля. Джой учит его пиджину астероидов, почти общеупотребительному языку Марса и пояса астероидов, а Пим рассказывает о Земле, о вулканах и штормах, о городах на континентах. Он родился не на Земле, прожил там лет пять и переживал из-за отлета, но и был счастлив, и восторгался, и чувства эти перемешались.
Почти пятьдесят миллионов подписчиков следило, как Пим покидает Землю. Он не поднимался на лифте, а летел старым пассажирским МКК[5], Пим плыл в воздухе, когда гравитация пропала, а его не тошнило или там еще что. Потом они вышли на орбитальной станции, где у них была очень классная каюта, и гравитация вернулась, а на другой день забрались на борт большого-пребольшого, но все равно такого маленького и смешно пахнущего «Гел Блонг Мота». Пим видел марикультурные цистерны с угрями, креветками, омарами и кальмарами, ходил в гидропонные сады и разговаривал с главным садовником, а Джой даже показала секретную дверь и провела в служебные коридоры за стенами, где было очень сухо и пахло пылью и старой краской.