– Э, хорошо.
Когда-то он умел общаться с прекрасными женщинами. Сейчас они заставляли его нервничать. Прошлое атакует настоящее. Наверное, так всегда и бывает.
И, вероятно, это действительно проверка. Не может же она не понимать, какое впечатление производит. Ей самое малое тридцать. Любая женщина вроде нее вступает в этот возраст, осознавая, как влияет на мужчин.
Если шел экзамен, Дрю его пока не завалил. Сара стянула тренировочный скафандр с вешалки и сунула ему в руки.
– В этом ты точно не потеряешься.
– Я в этом не пройду столько, чтобы потеряться.
– Ха, да он остряк. – Сара обернулась к Луму. – Хочешь, чтобы я его дотащила до самого верха?
– Нет, только до края. Поводи там, проверь, не из блевунов ли он. Придет вторая смена – отпустишь. Завтра может отправляться на ПВС. – Он обернулся к Дрю. – Закончишь – загляни ко мне в контору. Если Сара тебя не забракует, выдам аванс. Не вечно же тебе у Грейси столоваться.
VII
Резо проверял отчеты, когда ему по личному каналу позвонил Арчи.
Ради болтовни о том о сем этот канал не использовали.
– Что случилось?
– Помнишь того парня, Зиглера?
– С ним проблемы?
– Нет. В смысле, не думаю. Но Лео мне сейчас сказал, что один тип о нем спрашивал. Точно не из местных; назвался Бо Гест.
– И?
– Ну так это не человек, а роман. «Бо Жест», понимаешь? – Арчи произнес первую букву фамилии мягко, на французский манер. – Классика. Про наемников, помимо всего прочего.
– Правда?
– Ты книги читаешь?
Резо фыркнул:
– Увы, приходится. Ничего нет хуже бумажной работы. Так в чем суть?
– Да он нас за идиотов держит. Что за человек называет себя как книгу?
– И что ему Лео наплел?
– А ты как думаешь? Послал вакуум сосать.
Рез рассмеялся. Он с трудом припоминал Лео, но знал, как на Луне-II принимали чужаков, защищая своих. То, что Зиглер добился такого положения всего за пару дней, характеризовало мальчишку с лучшей стороны.
– Он еще там?
– Клоун этот? Я его не видел.
– Черт, я надеялся…
– Снимок сделать? – Арчи улыбнулся во весь рот. – Только попроси. Обожди минуту, я сброшу запись с камеры над стойкой.
Рез усмехнулся.
– Спасибо.
– Не за что. Только поосторожнее. У Лео от этого парня мурашки, а Лео всякого навидался. На тебя с твоей командой тут гонят, конечно, но, правду сказать, не по делу больше. Без вас мы давно бы собрали манатки и переехали в центр. Лео говорит, что этот парень серьезен, как протечка воздуха.
VIII
Когда у него была машина и все. что к ней обычно прилагалось, Дрю понимал, почему он интересен красавицам. Женщин привлекали не тощие бегуны на длинные дистанции. Их привлекали футболисты. Или ребята с тачками за сотню тысяч.
Футболистом Дрю так и не стал. И машины у него больше не было. Но Саре он. кажется, нравился. В нерабочее время по крайней мере. Она всегда находилась рядом, в баре у Арчи, или в «Чё-та с чем-то», или просто на скамейке в подкупольном парке. Дважды он потратил немного уже не столь бесценных кредитов на билет обратно в Центральный и все, что подразумевал приятный вечер.
Идеальное поведение для его новой личности. Всего лишь двое из семнадцати тысяч жителей, неразличимые среди остальных шестнадцати тысяч девятисот девяноста восьми. Для него – потому что от невидимости зависела его жизнь. Для нее… тут он не был уверен. Знал только, что, когда она засыпала на эстакаде – оба раза на обратном рейсе, – у нее чуть приоткрывался рот, обнажая едва заметно искривленные зубы. Зубы, которые на Земле исправили бы, а здесь – махнули рукой. И более чем что бы то ни было лицо спящей выражало полное, абсолютное доверие. К нему как к защитнику? Или просто к Луне как к безопасному месту – более безопасному, чем любое известное ему на Земле?
Но это все вне смены. А во время нее менялись и Сара, и Луна. Что касается Луны, тут причина была очевидна. Работать приходилось в вакууме, с тяжелой техникой, временами – сверхурочно. Кроме туризма сущестовали и другие источники дохода для Луны-ТК. Лунная промышленность опиралась на электричество, а его производство никогда не относилось к особенно безопасной работе. Чертовы солнечные панели буквально притягивали пыль – даже отражатели на краю кратера, гревшие ректификаторы на дне, куда единственные солнечные лучи за последние четыре миллиарда лет забрасывала адаптивная оптика панелей.
Никто не знал, почему каждая до последней пылинка оказывалась в конце концов на панелях – и, разумеется, всех это неимоверно забавляло. По крайней мере тех, кто не поднимал заново облака пыли, убирая панели для ремонта или взгромождая новые на бесконечно растущую решетку.