Если я и боялся лететь на самолете, я этого не запомнил. Мои мысли были заняты другим – я представлял, как круто изменится моя жизнь, когда я наконец, прилечу. Я смогу ходить в кафе и в бары. Никто не посмеет отобрать у меня деньги. Я буду гулять по ухоженным паркам и аллеям, кто знает, возможно даже не один. Я начинаю жизнь с чистого листа – никто не будет знать насколько жалким существом я был в Магнитогорске. В Мюнхене я вырасту большим, сильным и важным. Сделаю карьеру и больше никто не будет говорить мне как и что я должен делать. Больше никто не посмеет сказать мне, что я чего-то не могу, на что-то не имею права...Никогда вновь.
В аэропорту прилета Тарик – крепко сбитый чернявый мужик лет сорока- встретил меня лично. Болезненно пожав мне руку, он махнул рукой в сторону парковки и я поспешил за ним туда, не поспевая вертеть головой – небо, не подернутое серыми облаками, асфальт не покрытый плевками и бычками, ровные, красивые здания, а не будто собранные из мусора. Когда мы ехали по центру города восторгу моему не было предела. Я видел уютные оранжевые черепичные крыши, я видел красивые дорогие машины, множество зелени, и люди…Приветливые, никуда не спешащие, улыбчивые люди, красиво одетые. Они ели на ходу уличный фастфуд, разговаривали по телефону, просто сидели на несломанных скамейках и грелись на скупом мартовском солнышке. И я осознал – мои мечты не были несбыточными. В моей голове пронеслась уродливая мысль – чувство благодарности к матери …за то, что она умерла так вовремя.
Мы покинули эту чудесную часть города и въехали в район, больше напоминающий гетто. На улицах, сначала робко, потом все больше укореняясь в своей власти появлялся мусор. Углы домов были оккупированы темнокожими личностями подозрительного вида в спортивных костюмах. Они все либо кричали, либо курили, сплевывая вязкую желтую слюну на землю, либо грызли семечки. Внутри меня что-то начало знакомо сжиматься, мерзкий голосок зашептал на ухо « Ты никогда не убежишь от себя …Ты заслужил такую жизнь и такой мир вокруг!». Машина двигалась все медленнее и в конце концов повернула во двор самого обшарпанного здания на всей улице.
Тарик остановил машину, грубо, словно больной зуб, вырвал мой чемодан из багажника и коротко махнул мне рукой, чтобы я шел за ним. В подъезде, к счастью, не пахло мочой, к чему я привык дома, хотя «дома» у меня больше нет, но в воздухе висел такая сильная смесь запахов вареной капусты и сигарет, что, казалось, ее можно жевать.
- В квартире не курить, - бросил Тарик, увидев, как я втягиваю воздух ноздрями.
На третьем этаже он постучал в серую дверь и нам открыли. Какой –то парень безразлично бросил Тарику «Привет» на немецком и ушел в одну из многочисленных комнат. Одну из таких для меня открыл мой провожатый.
Стоило мне зайти в комнату, как мне стало тесно. Я, человек от рождения невысокого роста, почти физически почувствовал как стены и потолок давят на меня. Мое новое жилище встретило меня весьма скромным убранством – надувной матрац, подушка на нем, стул, небольшой журнальный столик и …все.
-Чем богаты, как говорится. – неохотно оправдался Тарик за скромную обстановку. После чего протянул мне замызганную распечатку карты, на которой маркером было обведено гигантское здание.
-Это Хауптбанхоф – главный вокзал по-ихнему. Подойдешь завтра в шесть утра на инфо, спросишь Салима, скажешь, пришел работать. Зарплатную карточку оформим тебе на днях. Рубли можешь поменять вот здесь неподалеку, - ткнул он пальцем с обгрызенным ногтем куда-то в карту. После чего добавил :
-Ну давай, земляк. Обустраивайся.
И я остался наедине с чемоданом, матрасом, стулом и столиком. Впрочем, мне сложно вам передать, какую радость я испытывал в этот момент. Ощущение было похоже на то, что бывает, когда садишься за новую игру – тебя ждут новые невероятные приключения, друзья, трудности и ты выходишь навстречу всему этому с грудью, полной восторга от грядущих чудес. То же творилось и со мной. Я как будто сбросил с плеч какие-то невидимые цепи, даже заметил, что перестал сутулиться.