Тем временем, за высокими дверьми в сторону холодной пещеры, ведущей наружу к ущелью, на камешке находилась маленькая чёрная птичка. Вслушиваясь в шорохи и сильно приглушённые голоса, она вспорхнула, и пулей вылетела из пещеры…
Глава 66: Взгляд Вожака
Шун Тенебрис
21 год
«Восьмой»
Со времени сражения у Крепости Трёх Границ прошло достаточно времени, чтобы известия о этих событиях распространились по ближайшим землям. Эти слухи разнились от самых безобидных, вроде безоговорочной победы Ральдии, до приукрашивания сил всех сторон и ужасающего воплощения короля. С одной стороны, было интересно слушать разговоры солдат и распространяющих слухи в городах, с другой же беспокоило то, как отреагируют люди на сражение драконов.
Впрочем, многие люди воспринимали стычку между драконами, как бред очередного пьяницы, вернувшегося с фронта, настолько эти слухи казались нереальными. Однако всё более распространяющиеся официальные сведения о подробностях сражения заставили многих насторожиться и прислушаться к рассказам. В общем, как я и думал, известия о появлении драконов сильно повлияют на реакцию не только обычных людей, но и действия остальных сторон конфликта.
Имперская армия, после окончания сражения, окопалась в пределах крепости, и сообщила подробности о сражении. Скорее всего, именно из-за этого многие их армии на южном имперском фронте получили дополнительное подкрепление. Они стали осторожничать, если действия проходили близко к границе с Ральдией, что подтверждает слова командующей о непричастности Империи к тому белому дракону.
Демоны же, в отличии от имперцев, притихли. Весь фронт с Ральдией со стороны демонов постепенно уменьшал количество масштабных сражений, переходя на случайные стычки небольших масштабов. Складывалось такое ощущение, что обе стороны стали чрезмерно осторожными за эти несколько дней, если это касалось Ральдии. Ведь сражение между ними всё так же было ожесточённое, и то и дело, где-то вспыхивали новые сражение.
Но и кроме всего этого, у меня самого накопилось достаточно работы и планов, которые я нацелил для себя. Было мне и над чем поразмыслить после разговора с Шестой, которая после вела себя вполне привычно. Из-за осторожности других стран у меня появилось свободное время, и мне много чего предстояло сделать. Однако, практически всё выдавшееся время я уделил изучению способностей третей печати, параллельно руководя легионерами, работающими над государственными приказами.
Но всё же, третей печати нужно было уделить куда больше внимания, чем другим делам ведь изучить там нужно было действительно много. Так что прямо сейчас я, сидя в своих покоях, находился в состоянии подобном медитации, прислушиваясь и привыкая к тому, как действует печать. Сидя в центре комнаты, на расстеленной на полу ткани, вокруг меня царила полная тишина. Облачённый во всё ту же чёрную броню, испещрённую синими прожилками, я сохранял спокойное и сосредоточенное состояние. Так продолжалось уже немало часов, с прошлого, или же с позапрошлого дня.
Я старался свести к минимуму внешние потоки информации, исходящие от десятков тысяч птиц и множества легионеров. Лишь изредка мне приходилось отвлечься, чтобы отдать быстрые указания. Но в остальном, я погружался в ощущения своего собственного тела, которые несколько изменились со снятием третей печати…
Постепенно, я на деле замечал то, о чём говорила Шестая. Вряд ли, все её слова были правдой, ну или по крайне мере были близки к ней. Печати дают не только способности и отрицательные эффекты, они укрепляются в теле, так же, как и те шестеро в самом начале, изменяя его подстать себе. Первая печать укрепляла моё тело, давала способности к бою, идеальному владению оружия, крепкому и ловкому телу воина. Взамен она заставляла действовать безрассудно. Вторая же печать давала не усиление тела, а нацеленная вовне, предоставляла контроль энергии вокруг, взамен практически лишая эмоций…
Третья же печать, в какой-то степени была похожа и ту, и другую. Теперь же моё тело стало ощущаться иначе, когда я прислушался к нему. И голод был лишь частью этих новых ощущений… Конечно, в самом начале этой медитации он был таким же нарастающим и иссушающим изнутри, словно прожорливое пламя, сжигающее меня изнутри. Изначально я пытался его сдерживать, и противился стремлению, что он мне навязывал и сбивал с мысли. Но сконцентрировавшись на своём теле, я решил не противиться, а загнал голод в жёсткие рамки.