Поиск Барона оказался самым долгим из всех его предварительных шагов. Гарри полагал, что все это время Барон следил за ним, если он покидал спальню, но нашел он призрака парящим возле женского туалета на втором этаже. Если верить Гермионе, никто из девочек им не пользовался, но Гарри никогда не интересовался почему.
Добравшись до Барона, Гарри снял только капюшон.
— Здравствуйте, — прошептал он. — Мне нужна ваша услуга.
Глаза Барона расширились не то от удивления, не то от испуга. Он пропел более низким, чем обычно, голосом:
— Почему ты не в постели, юный Гарри Поттер? Тебе нельзя находиться в коридорах в такую ночь.
— В ночь, когда Снейп хочет украсть камень, хотите сказать?
— Это глупость, как я говорил тебе уже много раз. Северус Снейп никогда не станет красть философский камень.
— Я слышал его разговор с Квирреллом, — в миллионный раз сказал Гарри. Призрак вздохнул. — Это правда!
— Я знаю, ты веришь в то, что увидел, но ты должен понимать, что не все, что ты видишь, правда.
Гарри уставился на него. Он терпеть не мог, когда ему говорили, пусть и завуалированно, что он слишком туп, чтобы понять, что видел.
— Неважно. Кто-то собирается украсть камень сегодня ночью, и я хочу остановить его.
— Чрезвычайно гриффиндорская затея.
— Ну, Распределяющая шляпа сказала, что я вполне подхожу Гриффиндору.
Призрак медленно кивнул:
— Ты это говорил. Я, однако, считаю, что в такую ночь, как сегодня, тебе следует оставаться верным своим более слизеринским качествам.
— Не могу. Если кто-то получит камень, то вернется Волдеморт. У него будет еще больше силы. Достаточно, чтобы на этот раз убить меня.
Кровавый Барон подплыл ближе. Его рот искривился в злобе, а глаза были похожи на темные огни.
— Поэтому ты придешь в его объятия? Принесешь себя на блюдечке безумцу, отправившись за ним в тайник? Это еще глупее, чем я думал!
— Нет, вот поэтому мне и нужна ваша помощь! — воскликнул Гарри. — Если мы будет работать вместе, мы доберемся до камня раньше Волдеморта.
— И как мы сделаем это, Гарри Поттер? — выплюнул Барон.
— Вы должны завладеть мной. Как делали раньше, когда на меня напали в подземельях. Овладейте мной, но оставьте возможность все помнить.
— Категорически нет!
— Но вы знаете гораздо больше заклинаний, чем я, и вы сможете использовать магию, пока я буду одержим вами. — Поджав губы, Гарри обернулся через плечо и посмотрел туда, где должна была находиться лестница на третий этаж, на котором Пушок сторожил Запретный коридор. Он попробовал последний козырь: — Если не поможете мне… вероятно, я не вернусь оттуда живым.
Кровавый Барон пристально посмотрел на него.
— Я могу овладеть тобой и оглушить нас обоих. Держись подальше от тайника.
— Можете, вот только в таком случае я истеку кровью из-за вашей раны в груди, и никто не успеет меня найти. А вы тоже не сможете позвать на помощь, потому что будете оглушены.
Медленно приближаясь все ближе к Гарри — настолько, что руки под мантией покрылись гусиной кожей, — Барон продолжал вглядываться в него. Наконец он коротко кивнул. В его призрачных глазах вспыхнуло другое, более восхищенное свечение.
— Определенно у тебя в достатке слизеринских качеств, Гарри Поттер. Я согласен. Но ты должен полностью доверить мне свое тело. Я не смогу бороться с тобой за контроль, если мы встретимся с врагом.
— Вы можете полностью владеть им, если нам придется драться. Но в остальное время контролировать его буду я.
— Ты глупый…
— Только так или никак иначе и я иду один! — оборвал его Гарри.
— Хорошо, — согласился Барон, прозвучав не слишком довольно.
— Поклянитесь.
— Клянусь, — сказал Барон.
Гарри позволил призраку завладеть своим телом, затем накинул на голову капюшон мантии, и они оба исчезли.
Гарри пришлось некоторое время потерпеть шевеление под кожей, прежде чем он свыкся с ощущением Кровавого Барона в теле и в голове. Впрочем, «свыкся» — неподходящее слово. У Гарри было чувство, будто он узнал эти ощущения, но он не помнил, чтобы испытывал когда-то этот… постоянный, вызывающий дрожь холод, настолько обжигающе ледяной, что каждый нерв горел, словно охваченный огнем. Единственное, что выдавало в Гарри одержимость привидением, была кожа, которая поблескивала, как если бы на нее падал лунный свет… Если бы, конечно, лунный свет мог проникнуть в этот длинный мрачный коридор.
Но хуже всего было от «голоса» Барона, который раздавался в голове. Слова будто отдавались эхом и в то же время звучали, как его собственные мысли. «Мне это не нравится», — подумал он и тут же получил мысль: «Тогда скажи, чтобы я вышел» — в ответ, будто спорил сам с собой. «Не могу. Кровоточащая рана в груди, помните?» В голове взорвался странный, сдавленный смех. «Я могу снова стереть тебе память после этого. Взять контроль и… Нет! Тогда было хуже. Я смогу… мы сможем справиться с этим».
Он не мог сказать, кому принадлежала последняя мысль. Это было чудовищно ненормально.
К тому времени как они добрались до коридора на третьем этаже и двери, за которой сидел Пушок, Гарри стал чувствовать себя менее измотанным от вторжения призрака.
«Вперед?» — спросил он себя/Барона, направляя палочку на дверь, чтобы произнести Алохомора. Однако та уже была открыта: в дверном проеме была небольшая щель. До них/него доносился дребезжащий звук маленькой, слегка фальшивившей арфы. Гарри начал открывать дверь шире, пока не почувствовал тяжелый запах пса, сопровождающийся нотками серы.
«Нотки серы? — удивился он. — Откуда это выражение?.. Ох».
В сознании снова разразился низкий смех призрака. Жуть.
Гарри протиснулся внутрь и обнаружил, что Пушок, трехголовый адский пес, крепко спал. Отлично. Выходит, Хагрид не ошибся, когда сказал, что музыка усыпит зверя. Однако не успел Гарри сделать и трех шагов, как арфа, усыплявшая пса даже такими звуками, затихла, и Пушок приподнял веки. Он моргнул один раз, второй, а затем мгновенно поднялся на лапы и зарычал. Адский пес не видел Гарри/Барона под мантией-невидимкой, но он обнюхивал воздух, словно охотничий пес, и пытался найти их/его по запаху.
Гарри сглотнул. Громко.
Пушок встрепенулся и выгнулся, будто готовясь к броску.
«Флейта», — подсказало ему сознание.
«О, точно». Он вытащил тонкую резную флейту из заднего кармана и выдул несколько быстрых звуков, затем, увидев, что глаза Пушка начали закрываться, сыграл еще несколько уже протяжных.
«Отличная работа», — подумал он — нет, это был Барон, — когда Пушок широко зевнул, обнажив зубы, и, трижды отвернувшись, снова лег на пол. К счастью, он распластался далеко от люка. Вообще, он повалился на арфу в углу, издав при этом звук, напоминающий чирканье спичек.
Гарри прижимал флейту к губам одной рукой, продолжая издавать то высокие, то низкие звуки, и в очередной раз мысленно благодарил Хагрида за этот подарок. Другой рукой он отбросил крышку люка и, изловчившись, уселся на его край, свесив ноги в пропасть. Затем Гарри собрался с духом, оттолкнулся и исчез в темноте…
Он падал и падал, пока наконец не приземлился на что-то мягкое и похожее на листья. Его грудь тут же обхватила лиана. Гарри попытался убрать ее, но она сжала его только сильнее. Другие лианы схватили его руку, а когда он дернул ее, они также стиснули ее еще крепче. Запаниковав, Гарри стал вырываться на свободу, при этом непрестанно твердя себе: «Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие, единственный способ выбраться из дьявольских силков — это сидеть спокойно!»
Стоп, он же не знал, что это именно дьявольские силки!
«О-о».
Гарри с огромным усилием прекратил вырываться из силков и сделал настолько глубокий вдох, насколько смог, в то время как одна из лиан душила его и он задыхался все сильнее. И все же медленно — невыносимо медленно — лианы ослабили хватку. Когда они полностью освободили его, Гарри соскользнул по клубку силков и оказался в комнате под ними.