— Сейчас я в порядке. Правда.
Призрак сузил глаза, в которых не отражалось ни жалости.
— Раньше ты не был замечен в подобной откровенной лжи, мой юный друг.
Нахмурившись в свою очередь, Гарри ответил:
— Я буду в порядке. Так сойдет?
— Придется удовольствоваться этим, — пропел Барон. — Возможно, я застану тебя вечером в подземельях, и мы продолжим беседу. Боюсь, мое присутствие портит аппетит твоим соседям.
Гарри огляделся. Некоторые из учеников за ближайшими столами были бледными и даже слегка дрожали, находясь поблизости от страшного слизеринского привидения. Даже младшекурсники со Слизерина не слишком были рады находиться с ним так близко по разным причинам, начиная от мрачности, которую он источал вокруг себя, заканчивая ужасной блестящей «кровью», льющейся из ножевой раны. Даже те из слизеринцев, кто, по-видимому, не сильно обращал внимания на присутствие Барона, бросали на него опасливые взгляды и пододвигали тарелки поближе к себе.
— Ага, вижу. Договорим позже, — пообещал Гарри и занялся свои ужином, в то время как Барон просочился сквозь стол.
— Я так надеялась, что он не будет этого делать, — жалобно произнесла Милли, когда Барон ушел. Она сидела слева от Гарри и увлеченно соскребала что-то ложкой.
— Испугалась масенького привидения, Булстроуд? — посмеялся Забини, сидящий на против.
— Вовсе нет. — Милли подняла ложку, доверху наполненную блестящей серой слизью. — Я просто ненавижу, когда он портит мое пюре. — А что? — простодушно спросила она, катапультируя комок этой гадости в Забини. — Тебе нравится?
Полная ложка слизи забрызгала грудь Забини. С его лица сошла краска, и оно стало такого же оттенка, как пятно на мантии.
— Ты маленькая жалкая…
— Следи за языком, Забини, — сказал Тедди. Он сидел от Гарри справа. — Изволь быть потише перед другими факультетами. Да и никому не хочется слушать твой мерзкий рот, тем более нашему декану. — Он указал большим пальцем на профессора Снейпа, сидящего за столом преподавателей — в нескольких шагах от того места, где сидели все первокурсники. Более чем вероятно, что он мог услышать их. И Гарри, взглянув в ту сторону мельком, заметил, что Снейп наблюдал за ними прямо в эту минуту. Директор наблюдал тоже.
— Прекрасно, — выплюнул Забини. — Мы еще разберемся с этим, Булстроуд.
Он выхватил палочку, ткнул ею в мантию и, пробормотав: «Эванеско», — убрал грязь.
— Жду не дождусь, — пропела в ответ Милли, ничуть не испугавшись. Затем, демонстративно отвернувшись от Забини, она обратилась к Гарри: — Ты ведь приедешь к нам на летние каникулы? Мама просила передать, что она с превеликим удовольствием примет тебя.
Гарри был застигнут врасплох, он уставился на нее:
— Что? Зачем?
Если не считать того приглашения на Рождество — Гарри полагал, оно было из жалости, ведь он оставался в замке почти один, — его никогда не приглашали в гости. Это… Это было… Ох, он не мог подобрать слов.
Пока он собирался с мыслями, Милли нахмурилась:
— Потому что ты мой друг и это дружеский визит. Ты ведь мой друг, Гарри?
— Я… Ага… То есть я никогда…
Гарри закусил губу, и лицо Милли посветлело.
— Все в порядке, — сказала она. — Можешь послать мне сову или еще как-нибудь связаться.
— Ага, ладно, — подтвердил Гарри, чувствуя облегчение оттого, что Милли избавила его от объяснений. Хоть у него почти весь школьный год были друзья, новые впечатления все равно огорошивали его. — Я пошлю тебе сову.
Когда Милли отвернулась к девочкам, Тедди подтолкнул Гарри локтем:
— Проведешь все каникулы с Миллисентой, а? — Он усмехнулся. — Не знал, что она в твоем вкусе.
— Тед, — проскрежетал Гарри. Он быстро взглянул на Милли, но оказалось, что она не слышала этих слов.
Сразу после Тедди сидел Драко Малфой. Он рассмеялся, увидев, как Гарри изменился в лице.
— Ты слепой, как летучая мышь, Поттер, раз не видишь, что у нее планы на тебя. Сначала приглашение в гости, потом поцелуи, потом она тебя окольцует, заведете детиш…
— Заткнись! — прошипел Гарри.
— Гарри и Милли сидят на дереве…
— Клянусь, Драко, я…
Драко невинно улыбнулся. Чрезвычайно светловолосый и в ярко-белой рубашке, он был похож на ангела. Почти. Затем он насмешливо подмигнул:
— Что ты сделаешь? Поцелуешь меня тоже?
Гарри готов был снова взорваться, но замешкался. Что это с ним? Он никогда не выходил из себя, как сейчас, из-за насмешек Дадли. Он терял хладнокровие, и у него были секунды, чтобы вернуть спокойствие, иначе он станет посмешищем. Так что вместо того чтобы дать пару выйти, он послал Драко протяжную, лукавую улыбку. Вслед за этим он отчетливо подмигнул ему и послал воздушный поцелуй.
— Спорю, тебе понравится, не так ли?
Драко поперхнулся тыквенным соком и разбрызгал его вокруг, половину пролив на себя. Все, кто сидел рядом, рассмеялись, и обмен колкостями прекратился. Драко кисло улыбнулся и кивнул Гарри. Гарри кивнул в ответ, он успокоился, но внутри словно порхали бабочки, как было всегда, когда кто-то, даже в шутку, говорил о поцелуях. Это неуютное чувство возникло с тех самых пор, как его начал донимать Гаиус Эйвери. Он сталкивался со старшекурсником всего пару раз, но этого хватило сполна, чтобы Гарри не мог даже думать о поцелуях.
К счастью, никто не заметил, как переменилось настроение Гарри, и до самого конца ужина никто к нему не лез.
Когда праздничная еда исчезла, профессор Дамблдор поднялся из-за стола преподавателей, и Большой зал тут же замолчал.
— Еще один год подошел к концу! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но прежде чем мы приступим к восхитительным десертам, позвольте старику прохрипеть всякого вздора. Что за год прошел! Надеюсь, ваши головы стали тяжелее по сравнению с тем, какими были вначале. Впрочем, впереди у вас целое лето, чтобы привести их в порядок и опустошить до наступления нового учебного года…
Дамблдор обвел присутствующих лучистым взглядом.
— Время, как я понимаю, вручить Кубок школы победителю, и очки распределились следующим образом: на четвертом месте, у Хаффлпаффа, триста двенадцать очков; на третьем, у Рейвенкло, триста восемьдесят; у Слизерина четыреста двадцать два и у Гриффиндора четыреста семьдесят два.
Стол гриффиндорцев разразился бурей аплодисментов и топотом. Гарри видел, как Рон Уизли и его братья стучат по столу своими кубками. Он был расстроен, но что поделать, если они проиграли последний матч по квиддичу, а очки, которые присуждали за победу, могли существенно изменить их место в межфакультетском соревновании.
— Да, да, молодцы, Гриффиндор, — произнес Дамблдор. — Однако следует принять во внимание последние события.
Зал притих. Гриффиндорцы улыбались уже не так радостно.
— Гм! — произнес Дамблдор. — Некоторые ученики не получили заработанных очков, которые я тороплюсь раздать… Дайте-ка подумать… Ага… В первую очередь — мистеру Гарри Поттеру…
Гарри глубоко вздохнул. Ему дали очки? За что?
— …За исключительное самообладание и выдающееся мужество я присуждаю факультету Слизерин пятьдесят очков.
Стол Слизерина оглушительно взревел. Все, кто умел кричать до хрипоты и считать, уже поняли, что у Слизерина теперь четыреста семьдесят два очка — столько же, сколько у Гриффиндора. Они оба претендовали на Кубок. Если бы только Дамблдор дал Гарри еще одно очко…
Дамблдор поднял руку. Зал стал постепенно затихать.
— Мужество бывает разным, — сказал он, улыбаясь. — Требуется немалая отвага, чтобы противостоять врагу, но столько же нужно и для того, чтобы противостоять друзьям. И за это я присуждаю десять очков мистеру Теодору Нотту.
Если бы кто-то стоял за дверями Большого зала, он подумал бы, что здесь произошел взрыв, — такой громкий шум поднялся за столом Слизерина. Гарри уставился на друзей, узнав теперь, что это Тедди пришел к Снейпу и рассказал, что он отправился за камнем, но, правда, все было в порядке, а учитывая, что он благодаря этому выжил, все было более чем в порядке. Он хлопнул Тедди по плечу и прокричал: