Бабушка Аня спохватилась, начала отчитывать Максима, а ему хоть бы хны. Подбежала ко мне с полотенцем, начала вытирать молоко на столе, а я сам начал вытираться, потому что сам себе был противен. Это ж надо было так опозориться. Я теперь весь в этом молоке, сам уже как буренка этой Митрофановны Звездочка она там или Солнышко.
— Максим Павлович, прости господи, отставь свои шуточки в сторону. Это ж шо такое, удумал он, шутить за столом. Проказник!
Я почти сразу же принял душ. Намыливал тело раза три, постоянно казалось, что молоко все еще на мне. Это было странное ощущение на самом деле. Переодевшись, вышел из комнаты и мимо друга пошел в дом, по пути не забыв покормить комаров, которые кровушки моей попили будь здоров.
Все же в этой деревне довольно плохо. Нет, есть и хорошие стороны, но я чувствую себя глупым. Не знаю каких-то элементарных вещей, которые вон даже Макс знал, хоть и тоже парень городской. Лежа на кровати, пялился молча в потолок, мечтая о том, как бы было все же круто, если бы и мои бабка с дедом не померли раньше времени. Я бы ездил к ним в деревню каждое лето, на огороде бы помогал бабуле, а с дедом на рыбалку утреннюю. Вот была бы жизнь. Не жизнь, а малина, прости господи!
========== Глава 4. Сережа ==========
Мы все же пошли на ту дискотеку. Как по итогу я познакомился с еще пятнадцатью ребятами, которых мне представил Макс. Кто-то был нормальным и адекватным, а кто-то умом и вовсе не блестел. Я даже подумал, что об этом знают все, даже сам тот человек. Видел эту рыжую Катю и моему удивлению не было предела, когда рядом с ней я увидел Марину. Как оказалось в своих кругах они зовутся Мари и Кэтрин. Вроде с такими именами даже в модельном агентстве работают. Это уже потом, когда журнал этот нашел в ларьке, я снова увидел фото Марины и правда — Мари Кравцова было написано под фотографией.
На дискотеке были люди разных возрастов, но никого старше сорока я не увидел. В основном люди более взрослые следили за порядком, чтобы было ой как кстати, учитывая, что трое ребят все же сумели развязать драку, и их под рученьки вывели из ДК.
Там было весело, правда меня немного смущала музыка, которая была актуальна лет десять назад точно. Хотя, где бы я еще поотрывался бы под «Катя, возьми телефон», как не в Прохоровке. Катьку эта песня, кстати, очень бесила. К концу вечера я так устал, что не заметил как сам осушил полторашку минералки, хотя ее на дух не перевариваю. Большую часть времени я проводил в компании Марины. Если быть точным, то я похитил ее и все время она танцевала со мной. Окей. Мы не только танцевали, большую часть времени еще болтали, в основном я слушал ее. Узнал, что она мечтает оказаться на обложке журнала elle girl, желательно летом, чтобы щеголять в купальнике или симпатичном сарафане. Что она до ужаса боится пчел и вообще у нее аллергия на них, хотя вот в это никто не верит, начиная с ее деда-пчеловода и заканчивая сестрой. Кстати о сестре она мне ничего не рассказала. «Ой, эта такая чепуха. Потом как-нибудь!» пробормотала она, когда я снова спросил о том, как хотя бы звать родственницу. Я даже возраст ее не узнал. А что если у Марины есть младшая сестренка, лет пять допустим? Тогда я точно могу завоевать сердце этой Мари. Подарю ребенку игрушку, она замолвит за меня словечко перед своей старшей сестрой и дело в шляпе, а Марина в моих объятьях. Хотя, по правде сказать, она и так позволяла мне обнимать себя, да и целовать тоже. Она довольно раскованная девушка, что мне даже понравилось. Еще узнал, что она без ума от шоколадного мороженого, но есть его редко, так как для фигуры вредно. Но думаю, если я ее угощу, то она не откажется.
Я вызвался проводить Марину до ее дома, точнее просто идти рядом, следовать за ней как верный пес по темным улицам Прохоровки. Нет, не пес. Так себе сравнение, хотя я ее так пожираю глазами, что с легкостью могу сойти за ушастого песика. ДК находился недалеко от дома Марины, всего ничего. Даже стало грустно от того, что наше время подходило к концу. Марина шла рядом со мной, рассказывала о себе, а я старался все запомнить. Что было довольно сложно — мой мозг требовал сна, а я всячески ему сопротивлялся.
— Вот мы и пришли, — протянула Марина, останавливаясь у большого забора с кирпичными столбами. За ним располагался двухэтажный коттедж, во дворе я увидел свет от фонариков, но больше ничего. Разглядеть внимательнее дом я не мог, хотя было очень интересно, где жила Марина, как выглядела ее комната… Хотя может у меня получится оказаться внутри и увидеть все своими глазами? Так, Синицын, останови поток своих похабных мыслишек!
— До завтра? — с надеждой в голосе, спросил я. Я даже не пытался скрыть того, что надеюсь на следующею встречу.
— До завтра, — улыбнулась Марина.
При свете уличных фонарей она выглядела еще красивее. Распущенные волосы спадали на ее хрупкие плечи аккуратными волнами, я даже отсюда мог почувствовать сладкий аромат ее шампуня. Рискнув, я подошел к ней, наклонился и не спеша коснулся ее губ своими, боясь спугнуть. Но кажется, Марина и не боялась. Она ловко переняла инициативу и тут я поймал себя на мысли, что поцелуй уже не выглядит таким нежным и легким, каким был изначально.
— Так ты теперь с Кравцовой? — спросил меня Макс через несколько дней после той дискотеки.
Все эти дни я проводил с Мариной, казалось, что эта девчонка меня точно околдовала. А я ведь и не думал, что в этой Прохоровке встречу такую как она — красивую, милую, добрую и невероятную. Именно невероятную. Она влюбляла меня в себя каждую секунду, что мы проводили вместе. Кажется, я погибал, как и моя холостяцкая свобода.
— Ага, я работаю над этим, — кивнул я.
В это утро мы рвали яблоки в корзины. Баб Аня с пяти часов была на кухне, начинала варить варенье из абрикоса, а тут на тебе, решила и яблоками за разом заняться. Я вернулся домой лишь в половину пятого и из-за суматохи баб Ани так и не уснул. Сейчас едва сидел на этой проклятой ветке, почти падая. А лететь мне с нее метра два с половиной, ничего не сломаю, но шишек словлю достаточно.
— Работничек хренов.
— Эгегей, я не понял. Что это за разговоры такие? — спохватился я, убирая свободной рукой ветку, чтобы внимательнее разглядеть лицо Макса, но вместо него увидел его задницу в черных шортах с оторванным карманом.
— Я говорю давай с яблоками заканчивать, жара уже, — проворчал он, не оборачиваясь.
Ничего не ответив, я продолжил срывать яблоки. Спустя полчаса, а может и больше — здесь наверху время идет быстрее), мы спустились. Первым почувствовал твердую почву под ногами я. Потом поставил свою корзину на траву, поднял руки и забрал ведро у Макса. Услышав странный звук позади себя, я вздрогнул и обернулся. Прям передо мной стояло три огромных индюка. Ей богу, если их всех поставить друг на друга, то выйдет чудик повыше меня. Выглядели они не слишком дружелюбно и я понял, что попал. Еще Макс там кричал что-то о том, чтобы я отошел и дал ему спуститься, так как другого места для спуска нет — везде розы, а я стою на единственном свободном участке. Ага, щас, бегу и спотыкаюсь. Тут индюки и я понятия не имею, чего от них ожидать.
— Ты че встал как трактор в поле? — проворчал Макс, пихая меня ногой в спину. — Отойди или я тебе на голову прилечу сейчас и ножки свешу.
— Рудской, тут это… как их… птицы злые.
— Тебе яблоко на голову прилетело? Какие еще птицы злые? — он несколько раз пихнул меня в спину, явно пытаясь развернуться на дереве и не сорваться прям на меня. — ой, индюшки. Знакомься, Синица, твои недо родственники — Гоша, Геша и Кеша, — смеясь, добавил Макс. — прошу любить и жаловать.
— Иди ты, сам люби их. Она стремные. Видишь как зырят на меня?
— Это от любви, Синица. Большой и светлой, — и будто в подтверждение слов Макса один из индюков начал кричать, размахивая крыльями и головой так, что мне вообще страшно стало. Где-то я слышал, что эти птички больно кусаются и даже могут убить. А их укусы ядовиты? Нужно будет делать уколы от бешенства или что-то типа того? — ладно, бабулю позови, она их щас быстро уму разуму научит.