— Ну, что скажешь? — спросила Фентон.
— Кажется, чего-то мне здесь не хватает.
Дендонкер совсем недавно приказал убить Фентон. В штате сотрудников у него есть еще не менее трех человек. Фентон рассказывала о нем как о втором Аль-Капоне, только с какой-то безумной придурью. Значит, логово его должно иметь достаточно высокий уровень преступности. Крышевание бизнеса. Наркотики. Проституция. То есть обычный набор. Но городишко уж слишком похож на сонный и тихий омут. Этакий санаторий, где легко избавляются от бессонницы. Я бы очень удивился, узнав, что у них в магазинах существует мелкое воровство.
— А где родился Дендонкер, здесь? — спросил я.
Фентон ничего не ответила. Видно, думала о чем-то своем.
— Дендонкер родился в этом городе? — повторил я вопрос.
— Что? — отозвалась она. — Нет. Он родился во Франции.
— Значит, из всей территории Соединенных Штатов, а может, и всей Земли он выбрал для постоянного жительства именно это богом забытое место. Интересно почему? И что еще ты о нем знаешь?
— Не так много, как хотелось бы.
Фентон какое-то время молчала, вперившись взглядом в дорогу, потом как бы снова вспомнила мой вопрос.
— Ну хорошо, — заговорила она. — Его полное имя Ваад Ахмед Дендонкер. Отец его немец. Мать — ливанка. До восемнадцати лет он жил в Париже, закончил там среднюю школу, потом его приняли в Пенсильванский университет. Судя по слухам, мальчик он был талантливый. Закончил бакалавриат, стал писать диссертацию, чтобы получить степень в области инжиниринга, но через полтора года бросил. Снова вернулся во Францию, пару лет болтался по всей Европе, Ближнему и Среднему Востоку, а потом я потеряла его след. И до две тысячи третьего года не могла найти о нем никаких сведений, как вдруг он снова вынырнул в Ираке. Пристроился к военным организациям толмачом, решалой, посредником. Потом в две тысячи седьмом году, чтобы спасти всех этих ребят от возмездия, правительство запустило программу отправки многих из них в Штаты. Дендонкер подал заявление в мае две тысячи восьмого. Проверка данных производилась довольно тщательно, процесс затянулся, и визу он получил только в апреле две тысячи десятого. Правительство определило его в штат Джорджия, в городок под названием Гуз-Нек, и пристроило на фабрику по переработке кур. Он особенно не высовывался, не лез куда не надо. Его табель выхода на работу был идеален. Довольно много путешествовал, но только в Континентальных штатах, много времени проводил в библиотеке. Прошел год, он уволился и переехал сюда.
Проехав первые два здания, Фентон повернула налево, вырулила на окраину городка и продолжила путь по лабиринту извилистых улочек.
— Нежелание всю оставшуюся жизнь резать головы бедным курочкам понять еще можно, — сказал я. — Но непонятно вот что: почему он выбрал именно это место?
— На этот счет у меня есть кое-какие соображения, — отозвалась Фентон.
Она проехала через арку во двор, превращенный в автомобильную стоянку.
— Сразу после прибытия сюда Дендонкер открыл свое дело, — продолжила она. — Втихаря. Владеет им через полдюжины подставных компаний. А это подразумевает строжайшее соблюдение секретности. Отсюда следует, что он очень не хочет, чтобы его операции привлекали к себе внимание. Этот город — идеальное место для таких штучек. Существует как бы сам по себе, спрятался где-то у черта на куличках, дорога сюда есть, а дальше нет — тупик. Жителей с каждым годом становится все меньше. Местные поговаривают, скоро он вообще станет городом-призраком. Вдобавок на многие мили нет ни одного пункта пересечения границы. Вообще, ни официальных, ни неофициальных. Стоит вдоль границы забор, и больше ничего. Лет десять уже нет никаких сообщений о том, что где-то в нем появилась хоть одна дыра. Поэтому власти махнули на все рукой, их тут ничто не интересует. Повода нет, и слава богу.
— А что за бизнес он здесь открыл?
— Общественное питание. Компания называется «Голубая мечта».
Фентон сдала вправо и проехала до конца стоянки. Поставила машину на последнее место. Между матово-белым фургончиком и глухой стенкой, причем как можно дальше, чтобы ее джип был не очень заметен.
— Ну и зачем ему понадобилось избегать внимания к своей особе? Старается не мозолить глаза санитарному инспектору?